окно, но человек, с которым он разговаривал, стоял ко мне спиной. Мартин сказал о вас парочку гадостей.

– В этом нет ничего необычного, – высказала свое мнение Кейт.

– Когда мужчина наконец повернулся, я все равно не разглядел его лица, – все эти проклятые колючие кусты, – но вы можете представить мое удивление, когда он заговорил и я узнал голос Фрэнка Бойнтона!

– Он справедливый человек, насколько хватает его разума, – сказал Бретт. – Он наверняка не поверил в бредни Мартина.

– Сперва нет, но когда экономка рассказала свою историю, ему ничего не оставалось, кроме как согласиться отправиться вслед за тобой.

– Но Изабелла ничего не знает, – возмущенно заявила Кейт. – Она даже еще не проснулась, когда я уезжала!

– Я ничего об этом не знаю, но она сказала, что Бретт всю неделю осыпал вас комплиментами и не давал вам проходу. И скорее всего вскружил вам голову своей лестью. Он уговорил вас прогуляться верхом с утра пораньше, а потом похитил. Мартин сказал, что ты собираешься сбежать во Францию, пока он тебя не догнал.

От потрясения Кейт потеряла дар речи, но Матильду не коснулась эта напасть.

– Вот те на! Его надо заковать в кандалы за такие россказни!

– Это Бретта закуют в кандалы, если он не поторопится, – заметил Федерс.

– Я этого не допущу! – негодующе заявила Кейт. – Я расскажу шерифу, как Мартин выгнал меня из дому.

– К сожалению, твое слово ничего не стоит против слова Мартина. Ты несовершеннолетняя, и он твой опекун, – ответил Бретт. – Если он обнаружит нас вместе, то этого уже будет достаточно, чтобы осудить меня.

Кейт побледнела.

– Что же нам делать?

–  Мы с Майклом будем рады помочь, чем сможем, – предложила Матильда.

– Спасибо, но я предпочитаю разобраться с этим делом, не втягивая в него других людей. – Он повернулся к Кейт: – Ты согласна поехать со мной во Францию?

Кейт изо всех сил старалась унять громко бьющееся сердце.

– Мы не едем в Лондон?

– Сейчас нам нельзя там показываться, в Англии тебе оставаться опасно.

У Кейт голова шла кругом. Слишком о многом надо было подумать, но на это совершенно не было времени. Она знала, что должна думать о будущем, о том, где найти работу, как жить, о том, сможет ли она прожить без поддержки семьи, но все, о чем она могла думать, это спокойствие, которое она ощущала в присутствии Бретта, все, что она могла видеть, это неотразимое обаяние его улыбки, и все, что она могла чувствовать, это прикосновение его губ к ее коже. Оказавшись перед выбором, ехать ли с ним, невзирая на последствия, или скорее всего никогда больше его не увидеть, Кейт ни секунды не колебалась.

– Да, – услышала она свой голос.

Так или иначе, они оба поняли, что она приняла судьбоносное решение.

– Через полчаса ты должна быть готова отправиться в путь.

– Я уже собралась, – с едва заметной улыбкой сказала Кейт. – Я могу отправиться в путь прямо сейчас.

– Не волнуйся, – горячо заверил ее Бретт. – Я не позволю Мартину добраться до тебя. Матильда, скажи Майклу, чтобы мою карету немедленно подготовили и погрузили в нее остальные вещи Кейт. А теперь поторапливайтесь обе!

– Когда ты уехал? – спросил он, снова повернувшись к Федерсу. – Кто-нибудь знает, куда ты направился?

– Я сказал Мартину, что хочу рано утром отправиться в Ньюмаркет.

– Тогда туда ты и поедешь. Полезай обратно в свою двуколку и даже не вздумай менять лошадей, пока не окажешься по крайней мере в десяти милях отсюда. Тебя я тоже не хочу втягивать в это дело.

Федерс попытался было протестовать, но Бретт был непреклонен.

–  Когда выедешь на большую дорогу, можешь остановиться перекусить. Сделай что-нибудь примечательное: поменяй лошадей или еще что-нибудь, что захочешь, чтобы трактирщик тебя запомнил.

Бретт крикнул, чтобы подали двуколку, и понукал конюхов с таким рвением, что Федерс отправился в путь в кратчайшие сроки.

К тому времени карета Бретта была готова. Матильда торопливо вышла из гостиницы со свертком, в котором лежали хлеб с сыром, холодная ветчина и яблоки.

– Вы проголодаетесь раньше, чем доедете до Дувра, – сказала она, заботливо положив еду в карету. – Вы сможете чего-нибудь выпить, когда будете менять лошадей, но у вас не будет времени ждать, пока вам приготовят поесть.

В ее движениях не было прежней бодрости и живости. Она выглядела уставшей.

– Вы же не позволите им обидеть мисс Вариен? – спросила она обеспокоенным голосом. – Бедняжка рассказала мне кое-что о своем брате. Вы же не допустите, чтоб они забрали ее обратно в этот замок? Это ведь самая настоящая тюрьма.

Она явно была расстроена.

– Я буду очень хорошо о ней заботиться, – сказал Бретт, потрепав пожилую женщину по руке. – Я надеялся отвезти ее к своей тете, но теперь это невозможно. Надо будет придумать, где ее пристроить в Париже на то время, пока я буду в Африке.

– Мистер Уэстбрук, вы же не сделаете ничего плохого этой бедной девочке, правда? – воскликнула Матильда, которая больше не могла сдерживать страх, но на этот раз не желала называть вещи своими именами. – Она хорошая девушка.

Бретту не понравилось, что Матильда видела его насквозь, но он и не стал притворяться, что не понял ее.

– Выкинь из головы дурные мысли. Она заслуживает только самого лучшего, и я позабочусь, чтобы она это получила.

Он сказал это с такой неожиданной искренностью, что Матильда изучающе посмотрела ему в лицо, пытаясь найти ключ к его мыслям. Она не смогла бы сказать, что там увидела, но это успокоило ее.

Кейт вышла из гостиницы, а следом за ней – Майкл.

– Прошу прощения, что я так задержалась, но я не знала, что миссис Фрэнке на улице, а я не могла уехать, не попрощавшись с ней.

Она обвила руками Матильду и крепко прижала к себе. Матильда смахнула с трясущихся щек крупные слезы.

– Берегите себя, мисс, и знайте, что, когда бы вы ни вернулись в Англию, двери нашего дома всегда открыты для вас.

Она подтолкнула Кейт к карете, где ее ждал Бретт, но та подбежала к Майклу и бросилась ему на шею. Она крепко поцеловала его в обе щеки, отчего бедняга покраснел до ушей.

– Если ты не поторопишься, мы так и будем стоять здесь, когда Мартин галопом влетит во двор, – сказал Бретт.

Кейт бросила на него упрекающий взгляд, но быстро забралась в карету, гневным взмахом руки отвергнув его помощь. Не обращая внимания на ее раздражение, он запрыгнул внутрь следом за ней.

Пока карета медленно выезжала со двора на дорогу, Матильда махала рукой и весело, насколько позволяла тяжесть на сердце, улыбалась, но как только та скрылась из виду, она уткнулась лицом в тощую грудь мужа.

– Я просто знаю, что с бедняжкой случится что-то ужасное, – всхлипнула она. – Я просто знаю. И не думай, что рядом с мистером Уэстбруком она будет в безопасности, – сказала она, подняв залитое слезами лицо и с укором показав пальцем на мужа. – Этот мужчина – волк в овечьей шкуре!

Спустя годы Кейт мало что могла вспомнить об их ужасной гонке к побережью. Они стрелой летели по деревенским просторам, мчались сквозь города и села, меняя лошадей по мере необходимости и урывками отдыхая с позволения Бретта в коротких перерывах между постоянной тряской в карете. Кейт кусок не лез в горло от волнения, а Бретт дважды поел хлеба с сыром, который им дала Матильда. Когда сгустились сумерки. он настоял, чтобы Кейт тоже что-нибудь съела. Она сдалась и взяла яблоко, но, поскольку оно было прошлогоднего урожая и уже сморщилось, девушка вскоре пожалела, что вообще согласилась что-то съесть.

– Как долго нам еще ехать? – Кейт столько раз задавала этот вопрос, что ответ Бретта был довольно резким.

– Мы едем быстро, так что должны быть в Дувре раньше девяти, но мы торопимся не только для того, чтобы избежать встречи с Мартином. Если мы успеем к вечернему отливу, то завтра утром будем во Франции, и все решится быстро и просто. Если нет, то сегодня я буду вынужден искать, где тебе переночевать, а завтра – где тебе столоваться. Что касается Мартина, то мы узнаем, где он, только если он нас догонит.

В дальнейшем Бретт наотрез отказался отвечать на новые вопросы и даже вести обычную беседу. Это разозлило Кейт, но она уже начала привыкать к его высокомерной манере вести себя, поэтому просто набралась терпения и ждала.

Они прибыли в Дувр без десяти девять, остановились на минутку, чтобы известить капитана, нанятого Бреттом, что им немедленно нужны матросы, и продолжили путь мимо нескольких больших и маленьких судов. Вскоре доки остались позади, но карета не замедлила ход. Стоявшие на отшибе домики почти скрылись из виду, когда, к большому облегчению Кейт, карета свернула с дороги и остановилась напротив большой яхты, стоявшей на якоре в укромной бухте.

Кейт с опаской смотрела на нее. Яхта казалась слишком маленькой, чтобы на ней можно было пересечь такое огромное водное пространство, но Бретт явно не разделял ее сомнений, потому что резво выбрался из кареты. Видя его энтузиазм, Кейт попыталась взбодриться, но ей никогда прежде не доводилось бывать на корабле, и даже от мерного покачивания волн возле берега у нее к горлу подступила тошнота. Кейт преследовало гнетущее чувство, что морская болезнь сразит ее раньше, чем они успеют выйти из доков.

Наблюдая, как ее багаж погружают на борт, она осознала бесповоротность того, что собиралась сейчас сделать, и почувствовала страх и одиночество. Она собиралась уехать в чужую страну с человеком, о котором почти ничего не знала. До сих пор он все решал сам, не спрашивая ее мнения, и Кейт не имела ни малейшего понятия, что с ней будет дальше. Даже сейчас Бретт ушел, предоставив ее самой себе. Как можно вверить себя мужчине, которому почти нет дела до того, что она за