чем-то важным, так ведь? Особенно когда эта женщина выросла в крепкой и дружной семье…
Стефани закрыла глаза, не в силах перенести боль, которую видела на его лице. Теперь понятно, почему этот человек избегал Рождества. Как сможет она когда-либо попросить Макаллистера разделить с ней ее радость от этого праздника чудес, когда все, что он приносил Деймиану, было горе и смерть?!
Она может иметь с ним связь, если ему достаточно этого. Но ведь у нее есть мечта, с ней Стефани не может расстаться. В любом случае он был способен предложить ей только роман…
Она так жить не может. Ей нужна семья, постоянство, уверенность…
Мучение, которому она сейчас подвергалась, было не похоже ни на что из того, что ей приходилось когда-либо переживать.
— Вот что я хотел, чтобы ты узнала, — сказал он. Она открыла глаза, чувствуя слезы на своих ресницах. — Я никогда раньше об этом не говорил. Ни с кем.
— Но Эшли наверняка знала, что ты не любишь Рождество?
— Она знала, да. Но не знала, почему.
— Ты не сказал ей?
— Я никому об этом не рассказывал. До тебя.
Она вздохнула.
— Я хотела бы…
— Чего бы ты хотела?
— Я хотела бы, чтобы все было иначе. — Она, не пытаясь прятаться, вытерла слезы. — Я хотела бы… чтобы мы… могли быть другими.
Он взял ее лицо в свои ладони и долго смотрел на нее, очень внимательно… как будто запоминая навсегда… Они встретились глазами.
— Если бы это могло произойти… — Его голос был как наждачная бумага. — Но, боюсь, так не бывает. Открыться не значит начать отношения. Я думаю, теперь тебе это понятно. Все не так просто. Именно наши секреты делают нас теми, кто мы есть. Но если мы и делимся этими секретами, сами мы не меняемся, к сожалению.
Он притянул ее к себе и задержал в своих объятиях на одно горько-сладкое мгновение, потом отпустил.
— Прощай, Стефани Редфорд. Желаю тебе удачи в твоей новой жизни.
Он ушел, не оборачиваясь.
Он обрезал все нити одним махом. Стефани понимала — он пытался быть добрым.
Но эта доброта оказалась обоюдоострым мечом. Он перерезал нить между ними, но одновременно рассек ее сердце пополам.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Погода переменилась в последний день апреля. Температура резко упала за ночь, и, когда Макаллистер утром выглянул в окно, весь мир казался серым. Вид за окном соответствовал его настроению.
Он поздно лег и долго не мог уснуть. Когда наконец заснул, то попал в шелковые сны. Каштановые шелковые кудри обвивали его, опутывали, мягкие шелковистые губы мучили и искушали до тех пор, пока он не проснулся, бормоча проклятия.
Он все еще не мог изгнать ее из своих мыслей.
Она потеряла свою искорку. У Стефани не было жажды к жизни.
Но есть ли в том его вина? Боже, конечно, да. Чья же еще? Стефани не хотелось просто романа, который он мог предложить. Она хотела все: брак, домик с белым заборчиком, детей… Она хотела мужа, с которым дети смогут праздновать Рождество.
Он бы отдал почти все на свете, только бы заставить эти глаза снова сиять так же, как они сияли, когда он привез ее в Рокфилд в Сочельник. Но то, чего хотела она, он дать ей не мог.
Почувствовав вдруг, что задыхается, он распахнул окно. Кристально чистый утренний воздух сразу наполнил кухню.
Запах снега ни с чем нельзя было спутать.
Встав утром, Стефани обнаружила на кухне записку от Джейни: «Обещают снег. Надень теплую куртку. Целую, Дж.».
Спасибо, Джейни, подумала она, наливая воду в кофеварку. Снег в день переезда — именно этого мне и не хватало!
Она расслабилась на одном из кухонных стульев — локти на столе, подбородок в ладонях — и ждала, пока закипит кофе. Думала о том, как ей будет не хватать Джейни. Джейни настоящий друг — всегда весела и готова подать руку помощи. Или совет.
Завтра она поедет домой. Конечно, она будет рада увидеть свою семью. Но того восторженного ожидания, которое всегда предшествовало встрече, на сей раз не было.
С тяжелым вздохом она поднялась, подошла к окну и, распахнув его, глубоко вдохнула.
В воздухе пахло снегом.
— Грузовик-перевозчик все утро стоит у магазина игрушек. — Марджори Саттон задержалась около шкафа с папками в кабинете своего босса. — Джойс говорит, что они закончат погрузку к полудню. А как только она вместе с хорошенькой мисс Редфорд помоет пол в магазине, все уедут и…
— Материалы по Белвью, миссис Саттон! — резко прервал ее Макаллистер. — Я получу их сегодня или завтра?
— Сегодня, мистер Макаллистер. — Враждебный тон Макаллистера нисколько не задел ее. Вчера, когда она и Джойс ужинали вместе, они решили, что, поскольку сегодня им предоставляется последний шанс свести мисс Редфорд и этого Макаллистера, то могут быть приняты любые — вплоть до самых отчаянных — меры.
Вынув затребованные папки из шкафа, Марджори захлопнула металлическую дверцу и твердо прошествовала к столу, за которым с мрачной миной сидел Макаллистер.
Марджори бухнула папки на стол перед ним.
— Без мисс Редфорд все вокруг переменится. Конечно, вы будете рады видеть, как она уезжает. Вам всегда не нравилась ее витрина. Она ведь вас так раздражала — подумать только, мигает и мигает! Особенно это рождественское поздравление! Ну, ничего, скоро она будет далеко отсюда, и вы успокоитесь. Она тоже обретет покой у себя в Рокфилде. Джойс сказала, что мисс Редфорд просто не терпится выйти замуж и завести детей и… — Марджори скрестила пальцы за спиной, — дома у нее есть один старинный поклонник, у которого куча денег и который только и ждет ее возвращения, чтобы жениться на ней. Как говорит Джойс…
Макаллистер отбросил стул и вскочил на ноги.
— Достаточно, миссис Саттон! Я не знаю, что на вас сегодня нашло, но вы забываетесь. Это рабочее место, а не какое-то… какая-то… брачная контора.
— Конечно, мистер Макаллистер, — сказала она виновато, — извините, мистер Макаллистер. Это не брачная контора, вы правы. Господи Боже, разве все вокруг не знают, что вы — неподходящий кандидат для брака, с вашей ненавистью к Рождеству и тому подобному? — Высоко подняв голову, Марджори Саттон проплыла к выходу и тихо закрыла за собой дверь. Выйдя из кабинета, она сразу же поспешила к телефону. Нажав кнопку скоростного набора, она присела на край стола и уже через несколько секунд, осторожно погладывая на дверь босса, возбужденно зашептала в трубку: — Джойс, ты можешь говорить? Хорошо. Помнишь, что мы решили вчера за ужином? Она уже?.. О Господи, тебе придется придумать что-нибудь, чтобы задержать ее еще немного. Нет, не слишком долго. — Марджори усмехнулась, припомнив лицо Макаллистера. — Он заглотил наживку, я уверена.
