на эти животрепещущие вопросы.

И это называется «журналистикой»! Правда, иногда мне выпадает счастье написать статью — обычно хвалебный пресс-релиз, дутую рекламу, призванную заполнить печатное пространство. Но я наслаждаюсь этой на первый взгляд скучной работой. Сто раз перечеркиваю написанное и начинаю снова. Если бы мои коллеги — репортеры и журналисты, которые суетятся вокруг меня, — нашли бы время прочитать, что я насочиняла, они бы поняли, что я — мастер слова.

Не подумайте, что я не пошевелила и пальцем, чтобы продвинуться по карьерной лестнице. Иногда опасаясь, что из-за скуки потеряю остатки профессионализма, тащусь в кабинет главного редактора, сажусь, с трудом помещаясь в кресло, и представляю его вниманию несколько своих статей. Сегодня как раз такой день — я собираюсь попросить моего начальника дать мне второй шанс.

— Джемайма, — говорит редактор, откидываясь в кресле, кладя ноги на стол и закуривая сигару. — И почему ты так хочешь стать репортером?

— Не хочу, — я с трудом удерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Каждый раз прихожу сюда и выслушиваю одно и то же. — Я хочу писать статьи.

— Но, Джемайма, дорогая, полезные советы тебе прекрасно удаются. Честно, даже не знаю, что бы мы без тебя делали.

— Но разве это журналистика? Мне хочется писать больше.

— Все мы начинали с малого, — он заводит обычную волынку.

Да, думаю я, ты начал с малого, этим и закончил: это же не «Гардиан», а всего лишь «Килберн Геральд».

— Ты знаешь, с чего я начал свою карьеру?

Я молча качаю головой. Да, не раз слышала: ты был мальчиком на побегушках в «Рекламном вестнике».

— Я был мальчиком на побегушках в 'Рекламном вестнике», — и так далее.

Наш разговор заканчивается, как всегда.

— Скоро у нас будет вакансия журналиста, — он заговорщически подмигивает. — Если постараешься, посмотрим, что можно сделать.

| Я вздыхаю, благодарю его за то, что уделил мне время и неуклюже вылезаю из узкого кресла. Только я подхожу к двери, редактор спрашивает:

— Кстати, ты записалась на курсы?

Поворачиваюсь и в недоумении смотрю на него. Курсы? Какие курсы?

— Ну, ты знаешь, — добавляет он, понимая, что я : не имею ни малейшего представления, о чем он говорит. — Компьютеры, Интернет, Всемирная паутина. Мы включаемся в сеть, и я хочу, чтобы все сотрудники записались на курсы.

Включаемся в сеть? Он, наверное, имеет в виду « подключаемся к сети ». Я выхожу из кабинета с улыбкой. Наш редактор отчаянно хочет показать, какой он продвинутый, но на самом деле все еще живет в восьмидесятых.

Я возвращаюсь к рабочему столу. Никак не пойму, почему он не дает мне шанс показать, на что я способна? Какой смысл идти на бесполезные компьютерные курсы, когда мне все равно не придется напрягать мозги? Поди разберись!

Я прохожу мимо репортеров, висящих на телефоне, и опускаю глаза, увидев мою тайную любовь. Бен Уильямс — заместитель редактора новостей. Высокий, красивый, по нему сохнет женская половина офиса. Пусть он не может позволить себе костюм от «Армани» — зарплаты редактора «Килберн Геральд», увы, хватает только на недорогие марки, но и в недорогом костюме он выглядит идеально — накачанное тело, мускулистые бедра…

Каждая женщина в «Килберн Геральд» тайно влюблена в него. Думаю, в него влюблена и продавщица киоска, где он покупает утреннюю газету, и девушка из палатки с хот-догами, ведь, я замечала, как она зачарованно смотрит ему вслед, когда он в обеденный перерыв проходит мимо.

Несомненно, Бен Уильямс — просто красавчик. Светло-каштановые волосы слегка взъерошены, челка падает на левый глаз, идеальные брови изогнуты дугой. Когда Бен улыбается, на его щеках появляются ямочки. Он отлично понимает, как реагируют на него женщины. Но под этой заманчивой внешностью скрывается золотое сердце, сердце застенчивого маленького мальчика. Только не говорите, что я вам сказала. Он не хочет, чтобы все об этом знали.

Единственная женщина, которая не попала под чары Бена, — Джеральдина. Джеральдина — птица высокого полета и моя единственная подруга в редакции, хотя она может с этим и не согласиться. После работы мы совсем не общаемся. Зато в редакции частенько болтаем. Джеральдина изящно устраивается на краешке моего стола, а я смотрю на нее и мечтаю выглядеть как она.

Часто мы обедаем вместе, иногда к нам присоединяется Бен Уильямс. Мне это и приятно, и мучительно одновременно. Приятно, потому что мечтаю оказаться рядом с ним. Мучительно, потому что стоит ему приблизиться, как превращаюсь в неуклюжего подростка. Мне страшно даже взглянуть на него, не говоря уже о том, чтобы поговорить. Единственное утешение — когда он садится рядом, у меня пропадает аппетит.

Он, наверное, считает меня милой. Уверена, он знает, что я влюблена в него. Но вряд ли это заботит его, когда , рядом Джеральдина.

Джеральдина пришла в редакцию одновременно со мной . Только я стала работать стажером, и у меня было высшее образование. А Джеральдина начинала секретаршей, но угадайте, кому доверили написание статей? Вот именно.

Я не хочу показаться циничной, но Джеральдина, с блестящими светлыми волосами, шикарной стрижкой, стройной фигуркой десятого размера и модными нарядами, тупа как пробка. Зато мужчины ее обожают — наш редактор считает, что она — самый важный сотрудник газеты, после него самого.

Меня убивает, что Бен считает Джеральдину достойной внимания. Правда, он ее совсем не интересует, и это облегчает положение, . Разумеется, она замечает внешность обаяние, харизму Бена. Но он работает в «Килберн Геральд», а для Джеральдины это — как клеймо на лбу.

Она встречается только с богатыми мужчинами, с теми, кто старше, богаче, умнее. С нынешним бойфрендом она уже восемь месяцев — настоящий рекорд. Похоже, у них все серьезно, и Бен, конечно, расстроен. А мне, наоборот, нравится слушать рассказы о ее личной жизни. Я бы все отдала, чтобы стать похожей на нее.

Мое пиршество закончено. Я сажусь в кресло, снимаю трубку и набираю номер местной ветеринарной лечебницы.

— Добрый день, — вежливо говорю я. — Это Джемайма Джонс из «Килберн Геральд». Один из наших читателей интересуется, как избавиться от запаха кошачьей мочи на занавесках?