делом, учитывая безрадостный конец приключения, Александр двинулся в сторону дома, засунув руки в карманы брюк.

Прошло почти четыре недели, когда в квартире Ник зазвонил телефон. Она как раз наливала себе кофе. Ник поставила кофейник, взглянула на часы и подняла трубку.

– Привет, Белл, – проговорила она.

Сестра драматически вздохнула.

– Только не уверяй меня, что у тебя поставили видеотелефон.

– Кто еще в такую рань может звонить. Пять минут седьмого, – со смехом сказала она.

– У кого четырехлетний малыш, вот кто. К тому же я боялась, что ты убежишь. Ты же говорила, у тебя собеседование.

– Целых два, – поддакнула Ник, прижимая трубку щекой к плечу, чтобы открыть холодильник и достать сливки. – Первое через пару часов, так что…

– Так что тебе некогда болтать. Знаю. Это я слышу с того самого дня, как ты вернулась с юбилея Чина и Пам.

– С чего ты взяла? – быстро ответила Ник.

Слишком быстро, подумала она. И уже медленней продолжила:

– Я была занята, вот и все.

– Ну да. И что же в твоем плотном графике на сегодня?

– Утром два собеседования. А это значит…

– Это значит, – как ни в чем не бывало подхватила Белл, – что мы с тобой можем пообедать. Помнишь тот ресторанчик на Бродвее?

– Где, переступив порог, вдыхаешь тысячи калорий?

– Ты не слышала последние научные новости? Солнце пожирает калории. А если ты не в курсе, сообщаю, сейчас весна. Выгляни в окно. Видишь, большой желтый шар над рекой? Это солнце.

– Сплошные загрязнения. Честно, Белл, вряд ли что из этого получится. У меня в девять встреча в ООН…

– Ты собираешься работать в ООН? А я-то думала, тебя в офисе на цепи не удержишь.

– Да нет, это частная работа. Переводить письма. А в одиннадцать профессор Мейланд хотел встретиться, чтоб я просмотрела какие-то стихи девятнадцатого века…

– Невероятно. Это что-то новое. С каких пор ты переводишь письма, поэзию. Ты у нас вроде любительница живого перевода. Каллас встречается с Фредом Меркьюри. В таком духе.

Ник налила сливки в кофе и ответила:

– Я действительно предпочитаю это, но у меня банковский счет сам собой не растет, а я, как вернулась с юбилея Пам, еще не работала.

Что за идиотка! Она об этом уик-энде вспомнить без отвращения не может. Сразу всплывает эта гнусная история с Александром Татакисом.

– Правда?

– Увы! Никому не нужны переводчики с французского, немецкого, итальянского…

– Борнезианского.

Ник рассмеялась.

– Ты спец по изобретению языков. Только на Борнео я переводила с французского на английский и с английского на французский. Там была сладкая парочка этнологов, один говорил на… – Она вздохнула. – И мне сейчас не до того, что ты окрестила борнезианским.

– Или греческим, – вставила Белл.

– А греческий-то тут при чем? – вспыхнула Ник.

– Да так просто, подвернулось.

– Что-то у тебя все подворачивается не то.

– Николь, да что на тебя нашло? Ты кофе еще не выпила?

Ник посмотрела на остывающий кофе.

– И правда.

– Оно и чувствуется. Вяжешься к каждому слову.

– Белл, это ты звонишь мне, я не я тебе.

– Это не значит, что надо говорить со мной так, будто я говорю тебе какие-то гадости. А звоню я, чтобы пригласить тебя пообедать и сообщить тебе о твоей будущей работе. А ты на дыбы.

– Что за работа? Переводчиком?

– Разумеется. Какую еще работу может предложить тебе Аби?