огромный воин содрогался от легчайшего её прикосновения. И он наблюдал за ней своими горящими, блестящими, полуприкрытыми от желания глазами. Словно лев, изготовившийся к прыжку.

Она снова провела пальцами по всей длине, и Рейф, запрокинув голову и стиснув зубы, застонал и упёрся пятками в кровать.

— Кошки всегда играют со своей добычей, — сквозь зубы выдохнул он, когда дрожь, охватившая его тело, прошла.

Аиша улыбнулась. Если ему не нравится, он всего лишь должен отодвинуться. Или велеть ей прекратить. Но он не делал этого. Она прикоснулась к верхушке члена, и от этого легчайшего прикосновения его тело изогнулось и содрогнулось. Его бёдра были словно перевиты вздувшимися, бугрящимися мышцами, твёрдый живот напряжён, а кулаки стискивали постельное бельё так, что казалось, будто его растягивают на дыбе.

Интересно, что произойдёт, если она обхватит его всей ладонью? Аиша аккуратно взяла его в руку, а затем легонько сжала.

— Довольно, — застонал Рейф и неожиданно рванулся вперёд и опрокинул её на спину. Прижав её тяжестью своего тела к кровати, он расположился меж девичьих бёдер. Аиша инстинктивно обхватила его ногами.

О да, именно к этому она стремилась. Просто не понимала этого.

Рейф целовал её яростно, собственнически, и, чувствуя, как обжигающе горячая закруглённая головка его члена ритмичными толчками ищет вход в её тело, она отвечала ему с не меньшей страстью. Аиша знала, чего ждать, ведь она слышала людские разговоры на эту тему. Пошевелившись, она попыталась принять его, но он толкался в неё, растягивал её, такую тугую, слишком тугую.

Опустив руку вниз, Рейф начал снова и снова гладить её, так, как он делал прежде. Задрожав, Аиша почувствовала, как её лоно расслабляется.

Он опять толкнулся вперёд, и….

— Аааа! — она не смогла сдержать удивлённого, потрясённого вскрика. Было больнее, чем она ожидала.

— Что за…

— Всё хорошо, — заверила она и, обхватив его лицо ладонями, прильнула к его губам крепким поцелуем, одновременно неумело двигая бёдрами. Теперь её пульсирующее тело двигалось вместе с ним в едином ритме.

Нежно терзая её сладкий рот, Рейф застонал, прижал к себе Аишу и начал вонзаться в неё, сначала медленно, а затем всё быстрее и быстрее.

Сначала ощущение было не самое приятное, но постепенно её тело приспособилось, и она начала встречать его выпады. Напряжение, пристраститься к которому можно было также легко, как и к опиуму, всё росло и росло, и Аиша забыла о боли. Ритм овладел её телом, он бился внутри неё, и они двигались, двигались вдвоём, но как единое целое, всё быстрее и быстрее, поднимаясь выше, выше, выше…

Теперь её тело действовало самостоятельно, а сама она, потерявшись в ощущениях, не осознавая ничего вокруг, была близка к взрыву, к тому, чтобы разлететься на мелкие кусочки… и всё, что она могла сделать, это сдаться, позволить этой силе подхватить её, унести, как разлившийся Нил уносит щепки… сдаться, обнимая всего его, разбиться вместе с ним.

Проснулся Рейф в том унылом полумраке, что наступает перед самым рассветом. Именно в это время угасают надежды, а умирающие перестают бороться и ускользают за край.

Но на Рейфа этот мрачный свет не действовал. Вчера — прошлой ночью — его жизнь изменилась навсегда.

Аиша свернулась клубочком у него под боком, их ноги переплелись, а её ладошка, как и всегда, прижималась к его сердцу.

Каждый раз её забота о нём, забота, которую она выказывала даже во сне, невероятно трогала его.

И доживи он до ста лет, ему не забыть того, как он увидел её, поднимающуюся на палубу, навстречу смертельной опасности, с его пистолетами в руках. Поднимающуюся, чтобы защитить его.

Она его защищала.

Девушка девятнадцати лет — его, солдата, проведшего многие годы в сражениях. Рейф чувствовал себя совершенно посрамлённым. Глядя на Аишу, он ощутил, как сдавило грудь. Она была так храбра… и совершенно бесценна.

Рейф пошевелился и осторожно, стараясь не потревожить её сон, приподнялся на локте так, чтобы лучше видеть её. Короткие тёмные волосы колючим веером окружали девичью головку. Его спящая красавица.

Несмотря на утреннюю прохладу, одно узкое плечико выглядывало из-под одеял. Желание наклониться и прижаться к этой нежной коже губами, желание разбудить её осторожными поцелуями охватило его. Но он видел лёгкие бледно-лиловые тени под чёрными полумесяцами ресниц. Битва с пиратами истощила его маленького воина. Он не станет мешать её отдыху. Рейф ласково укутал Аишу одеялом.

Во сне она казалась такой крошечной и беззащитной, но, Господь Всемогущий, какая истинная, неукротимая смелость в ней таилась! Вчера она убила троих мужчин, а уж скольких вывела из строя — никому неизвестно.

Рейф вспомнил, с каким желанием она отвечала ему, с какой обжигающей страстью праздновала вместе с ним жизнь.

И всё же она была девственницей.

Так что же значила её фраза «Алисия Клив мертва, здесь только Аиша»?

Раньше он думал, что её изнасиловали. Так бывало — для некоторых людей единственным способом пережить какое-то страшное событие, было стать кем-то другим, оставить свою прежнюю личность в прошлой жизни, взять новое имя, зажить новой жизнью.

Слава богу, изнасилования не было. Но тогда что?

Неважно. Аиша скрывала множество тайн, но его это не волновало. Прошлой ночью она отдалась ему и теперь была его. Его заботой. Под его защитой. И он твёрдо намеревался вновь изменить её имя — на своё собственное. Их обоих ждала новая жизнь.

Горестное мяуканье, раздавшееся из корзины, объявило Рейфу, что некий котёнок считает, что его забросили уж очень надолго. Рейф выбрался из кровати и выпустил Клео из корзины. Легко боднув головой его ладонь, кошечка направилась к своему лотку с песком, а Рейф осторожно, стараясь не потревожить Аишу, лёг обратно в кровать.

Осмотрев свою пустую миску с недовольным выражением на мордочке, Клео попила воды и, цепляясь когтями за постельное бельё, взобралась на кровать. Она была ещё слишком мала, чтобы прыгать так высоко. Усевшись ему на живот, Клео принялась грациозно умываться, вылизывая себя от мордочки до кончиков лапок.

Закончив туалет, Клео перешла ему на грудь и, ударив лапкой по подбородку, выжидающе уставилась на него. Рейф не двигался. Тогда Клео вновь ударила его мягкой лапкой и замурлыкала. Спящая рядом Аиша пошевелилась.

Сузив глаза, Рейф встретился взглядом с котёнком.

— Тссс, это шантаж, — шёпотом сказал он.

Клео в ответ тоже сузила глаза, но совершенно чарующим образом, и ещё раз мурлыкнула.

— Тихо, я сказал, — прошептал он. — Твоя хозяйка спит.

Рейф почесал Клео за ушком и был вознагражден негромким хриплым кошачьем мурчанием, которое всё продолжалось и продолжалось. Медленно, с котёнком, свернувшимся у него на груди, он погрузился в сон.