рассмотреть дом повнимательней. Это было бы непростительной ошибкой.

На маленькой бензоколонке чуть дальше по дороге Малькольм обзавелся картой этого района города. Лес позади дома покрывал небольшие холмы, на которых никто не жил. Когда он рассказал работнику бензоколонки, что он орнитолог, сейчас находится в отпуске и, как ему кажется, заметил в этом районе небольшую, очень редкую певчую птичку нежной окраски, работник помог ему, дав описание некоторых из местных дорог, не нанесенных на карту, которые могли бы вывести его к местам гнездования редкой птицы. Одна из таких дорог проходила как раз позади дома № 42 по переулку Элвуд.

Благодаря искренним стараниям работника бензоколонки Малькольм без труда нашел эту дорогу. Вся в колдобинах и ямах, без покрытия, лишь с остатками следов гравия, дорога петляла вокруг холмов, бежала вдоль овражков и ручейков, пересекала тропы, которыми издревле пользовался скот. Лес был таким густым, что Малькольм мог видеть лишь на семь-восемь метров в сторону от дороги.

Но наконец ему повезло. Въехав на вершину очередного холма, слева от себя, примерно на расстоянии полутора километров, над верхушками деревьев он увидел дом, который разыскивал. Малькольм свернул с дороги и направил машину по бездорожью, прямо по кочкам и ямам, в сторону небольшой поляны.

Лес стоял тихо-тихо, а небо только начинало розоветь перед закатом солнца. Малькольм быстро пробирался между деревьев. Он знал, что ему нужно как можно ближе подойти к дому прежде, чем наступит темнота, иначе он никогда не сможет найти его.

Ему потребовалось полчаса упорных усилий. Когда закат постепенно угас и наступили сумерки, он добрался до вершины небольшого холма. Дом находился как раз у его подножия, в каких-нибудь трехстах метрах. Малькольм опустился на землю, пытаясь перевести дух, глубоко вдыхая свежий и чистый воздух. Он хотел как можно лучше запомнить окрестности, которые он пока еще различал в угасающем свете дня. В окнах дома он заметил какие-то двигающиеся фигуры.

Большой двор был окружен каменной оградой. Позади дома стоял маленький сарай.

Он подождет, пока станет совсем темно…

Роберт Этвуд сидел, откинувшись назад, в своем любимом кресле. В то время, как его тело отдыхало, мозг продолжал активно работать. Он не хотел встречаться сегодня с Мароником и его людьми, особенно здесь. Он знал, что они находятся в трудном положении и под сильным давлением внешних факторов.

Он также знал, что они будут пытаться вынудить его согласиться на какое-нибудь альтернативное решение. В настоящий момент Этвуд не имел такового. Ряд последних событий значительно изменил общую картину. В настоящее время так много зависело от девушки. Если она придет в сознание и сможет опознать его… Да, будет жаль, если это случится. Сейчас было бы слишком рискованно направлять Мароника в госпиталь к девушке. Уж очень надежные меры безопасности они приняли для ее охраны. Этвуд усмехнулся. С другой стороны, тот факт, что девушка выжила, может привести к интересному и благоприятному развитию событий, особенно в плане его отношений с Мароником.

Этвуд широко улыбнулся. Никогда не терпящий неудач Мароник промахнулся!

Правда, ненамного, но промахнулся. Не исключено, что девушку, как живого свидетеля, можно будет использовать против Мароника. Этвуд пока еще не знал, каким образом, но решил, что, пожалуй, будет лучше, если Мароник будет по-прежнему считать, что девушка убита. Ее можно будет использовать в игре позже. А пока Мароник должен направить все свои усилия на поиски Малькольма.

Он понимал, что Мароник специально настоял на том, чтобы их встреча состоялась у него дома, стремясь этим еще больше втянуть его, Этвуда, в свои дела. Мароник наверняка постарается сделать так, чтобы его посещение не прошло незамеченным для кого-нибудь из соседей, которые позже могут дать показания полиции, если обстановка ухудшится и изменится не в его пользу.

Действуя таким образом, Мароник попытается гарантировать на будущее лояльность Этвуда. Этвуд усмехнулся. Он сумеет отыскать способ, как свести на нет эти действия Мароника. Может быть, девушка сыграет не последнюю роль в этом деле. Если…

– Ну, я пошла, дорогой.

Этвуд повернулся к говорящей – полноватой, седоволосой женщине, одетой в дорогой и хорошо сшитый костюм. Он встал с кресла и проводил жену до дверей.

Как всегда, оказавшись рядом с женой, он по привычке бросил взгляд на ниточки шрамов на ее шее и у самых корней волос, где хирург путем пластической операции подтянул кожу лица и омолодил его на несколько лет.

Этвуд улыбнулся, подумав, насколько эта операция и бесконечные часы, проведенные женой в модном, шикарном салоне красоты, сделали ее более привлекательной для ее любовника, о существовании которого он знал.

Элейн Этвуд было пятьдесят, то есть она была на пять лет моложе мужа и на двадцать четыре года старше своего любовника.

– Я, может быть, останусь у Джейн после концерта, дорогой. Ты хочешь, чтобы я позвонила тебе?

– Нет, дорогая. Если ты не вернешься до полуночи, я просто буду знать, что ты заночевала у нее. Не беспокойся обо мне. Передай привет Джейн.

Они вышли из дома. Этвуд равнодушно прикоснулся губами к напудренной щеке жены. Направляясь к автомобилю, стоящему на асфальтовой дорожке перед домом (американская спортивная модель, а не «мерседес»), она, видимо, думала о любовнике и той длинной ночи, которая их ожидала. Этвуд же, не успев закрыть входную дверь, продолжил свои размышления о Маронике.