он оказался среди них, он не стал скрывать от всех, кто мог слышать его, что он торчит на этом проклятом солнцепеке только из-за чувства патриотизма. Он мог бы и не стоять здесь в очереди, а отправиться прямо на чертову верхушку, если бы не эта проклятая вульгарная девчонка, которая вытащила у него бумажник, где лежал этот чертов пропуск. Он, конечно, здорово надул ее, ведь в бумажнике были не деньги, а всего лишь аккредитивы, лучшее, что вы можете купить за деньги для дальней поездки.
Правда, у нее была роскошная грудь, черт побери, этого у нее не отнимешь.
Проклятье, ведь он всего-то и хотел – прокатить ее в своем новом автомобиле.
Как только Малькольм услышал слово «автомобиль», он сразу же возненавидел вульгарных девчонок, черт бы их побрал, и стал с горячей симпатией относиться к «Американскому легиону», штату Индиана, кентуккскому виски и новенькому «крайслеру» Алвина. После нескольких общих замечаний он дал понять Алвину, что тот беседует также с ветераном одной из американских войн и что – так уж случилось – автомобили его хобби.
– Давай-ка шлепнем еще по одной, Алвин, старина!
– А что, правда?! Ты действительно разбираешься в автомобилях?
Упоминание о таких важных вещах заставило Алвина оторваться на некоторое время от бутылки. Зарождающаяся дружба, однако, не помешала ему через несколько мгновений снова приникнуть к ней.
– Хочешь посмотреть на настоящего красавца? Только что купил себе абсолютно новенький «крайслер». Приехал на нем сюда прямо из Индианы. Ты был когда-нибудь в Индиане? Ты должен обязательно приехать ко мне в гости. Повидать меня и мою старушку. Она, правда, невесть какая красавица, так себе, и посмотреть-то не на что. Нам ведь по сорок четыре, ты знаешь. А я выгляжу на сорок четыре, а? Да, на чем же это я остановился? Ах да, моя старушка. Очень хорошая женщина. Слегка полновата, но какого черта, я всегда говорю…
К этому времени Малькольму путем сложных маневров удалось вывести потихоньку Алвина из толпы и направить его к автостоянке. Он также раз пять-шесть прикладывался к бутылке Алвина, которую тот после каждого глотка снова прятал под свой влажный от пота пиджак. Малькольм подносил бутылку к закрытым губам и делал глотательные движения кадыком, как бы наслаждаясь выпивкой. Он не хотел, чтобы алкоголь притупил его реакцию сегодня вечером.
Когда наступала очередь Алвина, он с лихвой компенсировал воздержание Малькольма. К тому времени, как они добрались до стоянки, в бутылке осталось виски на три пальца.
Малькольм и Алвин шли и оживленно разговаривали об этой проклятой богом молодежи и ее чертовых наркотиках. Особенно много они говорили о девушках, молоденьких девушках, которые танцуют под оркестр во время торжественных процессий и разных мероприятий, увеселяя публику в штате Индиана, зацикленных на марихуане и готовых на все, ну, правда, на все ради этого проклятого наркотика. На все. Малькольм как бы между прочим упомянул, что он как раз знает, где можно найти двух таких девушек, которые только и ждут момента, когда они смогут сделать все, что тебе только угодно, ради этой проклятой марихуаны. Алвин прервал его и спросил с печалью в голосе:
– Правда знаешь?
Алвин надолго задумался, когда Малькольм («Джон») заверил его в том, что это действительно так. Малькольм не мешал беседе идти своим чередом, а потом ненавязчиво, как бы исподволь, помог Алвину самому предложить встретиться с этими девушками с тем, чтобы он мог рассказать своим в родном штате Индиана, как в действительности обстоят дела с молодежью и наркотиками. На самом деле. Так как девушки находились сейчас где-то в «общественном месте», то, наверное, будет лучше, если «Джон» отправится за ними один, возьмет их и привезет сюда. Потом они все смогут поехать в гостиницу Алвина и там спокойно побеседовать. Правда, ведь гораздо лучше, если они поговорят там, а не здесь. Заодно можно будет выяснить, почему они готовы на все,
– Бак полон, бензина хватит. Уверен, что тебе не потребуются деньги? – Алвин покопался в карманах и достал потертый бумажник. – Ты возьми сколько тебе нужно, эта дрянь утащила вчера вечером лишь одни аккредитивы.
Малькольм взял бумажник. Пока Алвин трясущимися руками подносил бутылку ко рту, его новый друг вытащил из бумажника все документы и в том числе регистрационную карточку с номером на машину. Затем он протянул бумажник Алвину.
– На, возьми, – сказал он. – Я не думаю, что они захотят получить от нас деньги. Во всяком случае, не сейчас.
Он улыбнулся с видом заговорщика. Когда Алвин увидел эту улыбку, его сердце забилось чуточку быстрее. Он сейчас уже так здорово набрался, что его лицо вряд ли могло выражать какие-либо эмоции.
Малькольм открыл дверь машины. На переднем сиденье лежала смятая голубая кепочка. На полу стояла картонная упаковка из шести банок пива, которое Алвин купил, чтобы не так мучиться от жары. Малькольм надел кепочку на голову друга и обменял теперь уже пустую бутылку виски на упаковку пива. Он посмотрел на раскрасневшееся лицо и затуманенные глаза. Пару часов на таком солнцепеке, и Алвин будет совсем готов. Малькольм улыбнулся и показал на газон.
– Когда я вернусь с девушками, мы найдем тебя вон там, а потом поедем к тебе в гостиницу. Ты нас сразу узнаешь, потому что они обе большегрудые. Я приеду с ними как раз к тому времени, когда ты уже прикончишь свое пиво. Ни о чем не беспокойся.
Он дружески подтолкнул спотыкающегося Алвина в направлении нежных объятий городского парка. Выезжая со стоянки, он взглянул в зеркало заднего обзора и успел увидеть, как Алвин рухнул на траву далеко в стороне от всех остальных отдыхающих, а затем принял сидячее положение. Малькольм не успел еще свернуть за угол, как Алвин открыл банку и жадно припал к ней, медленно потягивая пиво.
Бензобак автомобиля был почти полон. Малькольм направился к кольцевой дороге, которая шла вокруг города. Он сделал короткую остановку у авторесторанчика в районе Чеви-Чэйс, где проглотил бутерброд с обжаренным сыром и заодно воспользовался туалетом. Там же он проверил свой пистолет.
Дом № 42 по переулку Элвуд оказался на самом деле целым поместьем. Сам дом был едва виден с дороги. Добраться до него можно было по перекрытому прочными металлическими воротами узкому проезду, который являлся частной собственностью Этвуда. Дом ближайшего соседа находился на расстоянии по меньшей мере полутора километров. С трех сторон дом был окружен густым лесом и кустарником. Территория между домом и дорогой была частично очищена от деревьев. Насколько Малькольм мог судить, бросив лишь короткий взгляд в сторону дома, он был очень большой. Однако он не решился остановиться и
