Малькольм в ответ лишь молча пожал плечами, что означало одновременно и его готовность, и некоторое удивление.

– Так вот. Я обнаружил два странных расхождения или, вернее будет сказать, расхождения в двух областях учета. Первое имеет отношение к бухгалтерским отчетам: например, суммы денег, переведенные на наш счет или выплаченные нами, зарплата и тому подобное. Вероятно, вы не имеете никакого представления о таких вещах, так что в этом деле я должен буду разобраться сам. А вот второе касается книг, и я сейчас пытаюсь выяснить этот вопрос со всеми сотрудниками секции, в том числе и с вами, для того, чтобы посмотреть, не удастся ли мне обнаружить какое-нибудь объяснение этому, прежде чем пойти со своим докладом к доктору Лаппе. – Он опять сделал паузу в ожидании утвердительного кивка со стороны своего собеседника, и Малькольм вновь не разочаровал его.

– Вы когда-нибудь… я хочу сказать, вы когда-нибудь замечали, чтобы у нас пропадали книги? Нет, подождите, – произнес он торопливо, увидев выражение замешательства, появившееся на лице Малькольма, – разрешите мне выразить свою мысль еще раз, более понятно. Вам известно что-либо о случаях, когда у нас не оказывалось книг, которые мы заказывали, или книг, которые должны иметься в нашей библиотеке?

– Нет, насколько мне известно, я никогда не слышал о таких случаях, – ответил Малькольм, начиная скучать. – Если бы вы могли сказать мне, каких книг не хватает или каких может не хватать… – Он умышленно не закончил фразу и дал повиснуть ей в воздухе.

Хейдеггер сразу же подхватил ее:

– Вот в этом-то все и дело. Я действительно не знаю. Я хочу сказать, что я не совсем уверен, пропали ли у нас вообще какие-либо книги, и если они пропали, то какие именно, и почему они исчезли. Все это какая-то сплошная путаница.

Малькольм молча согласился.

– Вы знаете, – продолжил Хейдеггер, – где-то в 1968 году мы получили большую партию книг от нашего закупочного отделения в Сиэттле. Мы получили все книги, которые они направили нам. Однако совершенно случайно я обратил внимание на то, что наш сотрудник, получивший эту посылку, расписался за пять ящиков книг. Тем не менее, в накладной об отправке посылки, на которой, хочу добавить, стоят соответствующие отметки о проверке груза и подписи как нашего агента в Сиэттле, так и работников автотранспортной компании, говорится, что нам было отправлено семь ящиков. Таким образом, получается, что у нас пропали два ящика книг, хотя на самом деле все отправленные нам книги фактически в наличии. Вы понимаете, что я хочу сказать?

Немного покривив душой, Малькольм сказал:

– Да, я понимаю, что вы хотите сказать, хотя я считаю, что, вероятнее всего, произошла элементарная ошибка. Кто-то, возможно наш сотрудник, просто не умел считать. В любом случае, у нас, как вы говорите, все книги на месте. Так почему бы не оставить все как есть?

– Ничего-то вы не понимаете! – воскликнул Хейдеггер, наклонившись вперед и поразив Малькольма внутренним напряжением, которое прозвучало в его голосе. – Я несу ответственность за эти документы. Когда я принимал дела, то я должен был подтвердить, что вся документация в полном порядке и соответствует действительному положению вещей. Я так не сделал, а теперь эта ошибка путает всю отчетную документацию. А это уже совсем нехорошо. Если это когда-нибудь обнаружится, то винить будут меня. Меня! – К тому времени, когда он закончил говорить, он так наклонился вперед, что практически уже лежал поперек стола, а громкие раскаты его голоса опять отзывались в маленькой комнате эхом.

Малькольму все это окончательно надоело. Перспектива выслушивать бессвязную болтовню Хейдеггера о несоответствиях в учетной документации ни в малейшей степени не интересовала его. Кроме того, Малькольму совсем не нравилось, как загорались глаза Хейдеггера за толстыми стеклами очков, когда он распалялся и входил в раж. Пора было уходить. Он наклонился к Хейдеггеру:

– Послушайте, Рич. Я хорошо понимаю, что эта путаница создает для вас серьезную проблему, но я боюсь, что ничем не смогу вам помочь. Может быть, кто-то из наших сотрудников знает что-нибудь такое, чего я не знаю, хотя я и сомневаюсь в этом. Если хотите моего совета, забудьте обо всем и замните это дело. Ну, как будто вы вообще ничего и не обнаруживали. Именно так поступал в подобных случаях ваш предшественник Джонсон. Если вы все же намерены расследовать это дело дальше, то я советую вам ни в коем случае не ходить к доктору Лаппе. Сначала он, безусловно, очень расстроится, затем все настолько запутает, что концов не найдешь, потом раздует это дело до невероятных размеров, а в результате все будут чувствовать себя отвратительно.

Малькольм поднялся и пошел к двери. Оглянувшись, он увидел маленького, дрожащего от страха человека, который сидел, уставившись пустым взглядом в открытый журнал бухгалтерского учета.

Лишь дойдя до стола миссис Расселл, Малькольм вздохнул с облегчением. Он выплеснул остатки холодного кофе в раковину и отправился к себе наверх.

Войдя в кабинет, он уселся на свое место, положил ноги на стол и закрыл глаза.

Открыв глаза минуту спустя, он уставился на репродукцию картины Пикассо «Дон-Кихот». Репродукция вполне заслуженно занимала место на стене его кабинета, наполовину выкрашенной в красный цвет. Все началось ведь именно с Дон-Кихота. Это благодаря ему Малькольм получил такую увлекательную работу и стал агентом ЦРУ. Два года тому назад…