нахмурился, увидев побитую физиономию Джона Лэнга, шедшего следом за ними.

Джон задержался перед открытой дверью Хандельмана. Из приемной доносился женский голос:

– …И что мне теперь делать? И почему я? Я ничем этого не заслужила. Его глаза, постоянно шарящие по мне, вызывают лишь омерзение! Вообще у меня в последнее время ощущение, что он постоянно торчит здесь. Правда, он не пытался играть со мной в «случайные» столкновения, как тот парень из офиса сенатора Бечтэла, но, возможно, все еще впереди. Что у меня может быть общего с копом? Я не делала ничего, чтобы поощрять его, – продолжала девушка, когда Джон вошел.

За столом слева сидела девушка с ниспадающими на плечи волосами цвета светлого меда, которая еще год назад наверняка была капитаном болельщиков в колледже Аризоны. Ее золотистое платье должно было опустошить кредитную карточку ее матери настолько, что та не могла этого не заметить, и подходило скорее для администратора в Голливуде, чем для сенатской служащей. Платье эффектно подчеркивало тонкую талию белокурой секретарши. Ее кожа была безупречна, грим на лицо наложен идеально, помада на полных губах подобрана в тон лаку на ногтях, а вокруг глаз была насыпана пыль цвета заходящего солнца – глаз, которые «оценили» Джона, как только он вошел: возраст, костюм, пылающий синяк на лбу, его реакцию на нее и суровый изгиб его рта. Телефонный звонок.

– Крисси, я отвечу, – сказала девушка, сидевшая за столом справа от Джона. У нее были каштановые волосы, доходившие до плеч, глаза цвета неба, подернутого дымкой. Она взяла телефонную трубку.

Крисси улыбнулась Джону и прощебетала:

– Чем могу вам помочь?

Он узнал голос, который слышал, идя по коридору.

– Мне нужно встретиться с Эммой Норс.

– По-моему, Эмма еще не пришла, – ответила Крисси.

Вторая секретарша кивнула головой, подтверждая ее слова.

– Она ничего не оставляла для меня? Мое имя Джон Лэнг.

Крисси потянулась к куче конвертов на полке. Ее платье натянулось на полной груди. Джону вспомнилась одноклассница, которая никогда не отвечала на его смелые телефонные звонки.

– Мне очень жаль. – Крисси улыбнулась, демонстрируя два ряда идеально ровных зубов. – Ничего нет.

– Могу я оставить ей записку?

– Конечно.

На обороте розового листка для регистрации телефонных сообщений он написал:

Нет… недостаточно. Он нахмурился и чертыхнулся.

– Простите? – сказала Крисси.

Джон нацарапал строчки своего послания слишком близко друг к другу, поэтому пришлось дописать ниже подписи.

Он знал, что этого недостаточно. Но что еще он мог ей сказать?

– Я прослежу, чтобы она получила это сразу, как только придет, – сказала Крисси, взяв у Джона записку.

Когда он вышел, секретарша с каштановыми волосами повесила трубку и закончила разговор с Крисси, сказав:

– Я тебя прекрасно понимаю, конечно, ты права.

Джимми, полицейский, дежурящий у дверей сенатского комитета по делам разведки, смотрел в сторону, пока Джон расписывался в журнале.

Когда Джон вошел внутрь, секретарь комитета мельком взглянула на него и поспешно отвернулась, уткнувшись в редактируемое письмо на мерцающем экране компьютера.

«Не хочет смущать меня вопросами про синяк на лбу», – подумал Джон. Благодаря льду и аспирину багровое пятно уменьшилось до размера серебряного доллара, но все равно производило впечатление. «Почти как родимое пятно», – подумал Джон, тронутый чуткостью секретарши. Ему совсем не хотелось опять ей лгать.

Из своего кабинета появился управляющий штатом. Он увидел Джона и тоже отвел взгляд.

Джон нахмурился: даже не кивнул.

Синие жалюзи в аквариуме были закрыты.

В голубоватом сумраке сидел долговязый «стрелок» в костюме и галстуке, его черные, похожие на крылья, ботинки покоились на столе Джона.

Дверь закрылась за спиной у Джона.

– Ваши ботинки испортят полировку, – заметил Джон.

– Не возражаешь, что я заглянул? – спросил начальник отдела безопасности Корн.

– Чем я могу быть полезен, сэр?

– Пользы от тебя чем дальше, тем меньше.

Джон спрятал руки за спину и прижал их к столу Фрэнка.

Не давай Корну заметить, что ты дрожишь.

– Вы принесли назад мои вещи и документы? – поинтересовался Джон.

– Я знаю, – сказал Корн.

– Что знаете?

Зазвонил телефон на столе Джона.

Один звонок, второй.

– Ты не собираешься ответить? – поинтересовался Корн.

– Наверное, неправильно набрали номер.

Сердце колотится. Только бы это не Фил Дэвид, пусть он позвонит позже! Позже!

Корн не спускал глаз с телефона, надрывающегося на столе, рядом с его ботинками.

– Хочешь, отвечу за тебя? – спросил он.

«Или Гласс, – лихорадочно соображал Джон. – Если Корн услышит голос Гласса…»

– Не стоит… не стоит проявлять ко мне такую благосклонность, – сказал Джон. – Не надо выполнять за меня мою работу.

Он может снять трубку без моего разрешения, но я успею прыгнуть и вырвать шнур из розетки, прежде чем он сможет определить кто…

Телефон замолчал.

– Эх, – сказал Корн. – Слишком поздно. Ну ладно, может быть, перезвонят.

– Вряд ли это звонят вам, – сказал Джон.

– Может быть, мне и не стоит беспокоиться, – сказал Корн. – Но я могу ответить. Это правительственный телефон. И я государственный служащий.

– Также, как все мы, – заметил Джон. – Однако это не ваш номер.

– Лэнг, у кого есть твой номер? Я знаю, как ты заработал это гусиное яйцо на лбу. – Корн улыбнулся. – Думаешь, у меня нет друзей в арлингтонской полиции?

– Никто не запрещает вам иметь друзей где угодно.

– Я твоя последняя надежда, – сказал Корн.

– На что?

Корн убрал ноги со стола.

– Или ты все выкладываешь, или у тебя будут неприятности, – сказал он. – Ты должен сделать выбор. Прямо сейчас.