— Будьте всегда у меня на виду! — так строго и многозначительно сказал он, что она замерла и онемела. Затем он отвернулся, невозмутимый, как всегда.

Но Милли, услышав эти страшные слова, ушла от Кэтли и поняла теперь, чего именно он требует от нее. Быть всегда у него на виду! Что он хотел сказать этим? Это доказывало, что катастрофа ближе, чем она в страхе предполагала, и бесконечно ужаснее. Все это время он знал, что должно случиться, и все время был ее другом. Об этом он думал, когда наблюдал и слушал. Вернувшись в свою повозку, она уселась там — сердце у нее сильно билось, и глаза были широко раскрыты. Мистрис Джэтт вышла из своей палатки, медленно, переваливаясь с ноги на ногу, — лицо у нее было бледное, злое, глаза сузились, углы рта опустились. Грузная, неряшливая, она подошла к Джэтту и разбудила его пинком ноги, таким же ласковым, как выражение ее лица.

— Вставай, ты, бродяга, — сказала она. — Я решила, что мы уедем отсюда завтра утром, на рассвете… Раз у тебя не хватает духу убить этих людей, то как хочешь рассчитайся с ними сегодня вечером. Но я забираю деньги, и мы уедем завтра.

— Ну, ну! — решительно прохрипел Джэтт.

За ужином царило непривычное молчание. Затишье перед бурей! После ужина мистрис Джэтт поручила мужу заняться ее обязанностями и, тяжело ступая, направилась к своей палатке, многозначительно сказав:

— Я укладываюсь, и хочу все закончить засветло.

Милли из своей повозки увидела, как Фоллонсби сделал знак Пруайту и Кэтли уйти. Когда они разошлись в разные стороны, Фоллонсби подошел к Джэтту.

— Рэнд, это последняя сдача, и карты выходят плохие, — сказал он.

— Ну! — произнес великан, не глядя на него.

— Ваша жена разозлилась на нас, — незлобно продолжал Фоллонсби. — Мы не виним вас за всю эту неурядицу.

— Хэнк, я уж высказался, — медленно ответил Джэтт.

— Вы слишком много пили, — примирительно сказал тот, — но теперь вы трезвы, и я хочу сделать еще одну попытку. Вы слушаете меня?

— Я не глухой.

— Было бы лучше для вас, если бы вы были глухи… Теперь, Рэнд, поговорим начистоту. Вы плохо поступили с нами. Но рассчитайтесь, и все пойдет, как раньше. Нам представляется хороший случай — можно легко раздобыть четыре тысячи шкур. Подумайте, вы изменились так только из-за этой жадной женщины. Заставьте ее облагоразумиться или выбросьте ее в реку. Я говорю теперь, как мужчина с мужчиной. И уверяю вас, что этот гнусный Пруайт — настоящая гремучая змея. Он ужалит вас. Честно говорю это вам. Если отложить это дело, то будет слишком поздно. Мы очень рискуем здесь. Охотники узнают, что мы не убиваем бизонов. Мы должны будем сняться и двинуться отсюда.

— Мы уезжаем завтра, — мрачно ответил Джэтт.

— Кто мы?

— Тут все снаряжение мое, и я уезжаю. Если вы и Пруайт хотите остаться здесь, я поделю съестные припасы.

— Очень благодарен, — насмешливо возразил Фоллонсби. — Но я думаю, что нам следует поделить и деньги, и снаряжение, и все.

— Так вот к чему клонится дело, — проворчал Джэтт.

— Что у вас — голова не в порядке, что ли? — с досадой и изумлением спросил тот. — Ведь иначе вы и не можете поступить.

— Ха! Ха! — захохотал Джэтт.

Фоллонсби опустил голову и зашагал взад и вперед, заложив руки за спину. Вдруг он громко позвал Пруайта. Тот быстро подбежал.

— Энди, я говорил добром с Джэттом, но это бесполезно, — сказал Фоллонсби. — Он с этой женщиной уезжает завтра.

— Рано утром? — спросил Пруайт.

— Да, и он предлагает нам остаться здесь и отдать нам половину съестных припасов. Я сказал ему, что он должен поделить и деньги, и снаряжение, и все.

— И что же он ответил?

— Что вот, значит, к чему клонится дело. Я сказал ему, что иначе он и поступить не может, а он расхохотался мне в лицо.

— Не говорите с ним больше, Хэнк, я тоже говорил добром с Джэттом, и ничего не вышло. Если я опять заговорю с ним, то иначе. Дадим ему подумать до завтрашнего утра.

— Не хотите ли выпить со мной, ребята? — с пренебрежительной гримасой спросил Джэтт.

Они не ответили и ушли. Милли осмотрелась кругом. Кэтли, тесно прислонившись к дереву, прислушивался, и взгляд, который он бросил на Джэтта, был весьма красноречив.

Темнота окутала лагерь и реку. Костер потух, и скоро погас и тусклый свет в палатке Джэтта. Милли услышала тихие, осторожные шаги Кэтли. Он перенес свою постель поближе к ее повозке и это означало, что он тайком охраняет ее. Это успокоило ее взбудораженные нервы, и скоро ее веки устало сомкнулись.

Проснулась Милли внезапно. Звезды скрылись с побледневшего неба; заново разведенный костер трещал; в воздухе пахло дымом. Повозка, в которой она лежала, раскачивалась. Затем она услышала топот копыт, позвякивание упряжи, тихий, хриплый голос, который она тотчас узнала. Джэтт запрягал лошадей.

Затаив дыхание, с бьющимся сердцем, Милли приподнялась с постели и выглянула. В дрожащем свете костра она различила темную, грузную фигуру мистрис Джэтт. Другие, по-видимому, еще не показывались. Милли передвинулась к другой стороне повозки, заглянула вниз и заметила постель Кэтли под деревом; темная фигура зашевелилась, и Милли с облегчением увидела, что Кэтли сидит на постели и надевает сапоги. Минуту спустя Джэтт подошел к повозке и перебросил что-то через край как раз в тот момент, когда Милли опять улеглась в постель. Дыхание у него было быстрое и тяжелое, как будто он сильно запыхался, и пахло от него виски. Он исчез и вскоре вернулся и положил что-то еще в повозку. Проделал он это несколько раз. Затем послышался вдали его хриплый шепот, и женский голос ответил:

— Думаю, что они выйдут провожать нас. Уехать нам будет нелегко, насколько я знаю этих людей. Ты лучше взял бы ружье в руку. Ешь и пей скорей. Мы не будем задерживаться, не будем мыть и брать эти вещи, я уже упаковала кое-какую посуду.

Милли снова выглянула из повозки. Джэтт с женой ели молча и поспешно. Ружье его было прислонено к ящику, на котором они завтракали. Вдруг глухой шум, похожий на гром, нарушил утреннюю тишину. Долгий, далекий, он показался Милли раскатом грома. Но странно, как долго он продолжался! Джэтт, как вспугнутый зверь, поднял свою большую голову и прислушался.

— Клянусь, что бегут бизоны! Первый раз за это лето. К счастью, бегут они через реку.

— Бизоны бегут! — протяжно повторила женщина. — Гм!.. А здесь, поблизости, много бизонов?

— Если они соберутся все вместе, получится порядочное стадо. Мне это не особенно нравится. Они могут загнать главное стадо в эту сторону. Мы поедем по прерии к Красной реке. И даже, если ехать нам всего два дня, то стадо, если оно побежит, может нагнать нас.

— Я несогласна с тобой, Джэтт, — ответила женщина. — Бизоны или нет, но мы, во всяком случае, едем.

Незаметно серый рассвет сменился солнечным светом. Джэтт кончил завтракать. Что бы ни произошло, но произойти это должно было теперь. Выглянув из повозки, она увидела, что Кэтли сидит на постели и следит за Джэттом из своего угла. Он увидел Милли и сделал ей знак, чтобы она скрылась. Она инстинктивно повиновалась и снова опустилась на постель, но затем, под влиянием какого-то неопределенного чувства, передвинулась к другой стороне повозки и выглянула из-под сиденья. В этот момент откуда-то появились Пруайт и Фоллонсби и подошли к Джэтту.

— Джэтт, неужели вы решитесь на это? — кратко и сдержанно спросил Пруайт. — Вы, конечно, не уедете, не поделившись с нами?

— Я оставлю вам две повозки, шесть лошадей и большую часть снаряжения, — угрюмо ответил Джэтт.