В темноте Рид Бэннон медленно проговорил:

– Моя мать умерла в ту самую минуту, когда я появился на свет. Говорят, что роды принимал мой отец. Он проклял меня за то, что я убил дорогую ему женщину. Он даже хотел прикончить меня, но бабушка не позволила. Моя мать была из Дакоты, из племени индейцев сиу. Ее звали Умная Лиса. Отец был траппером, и, когда мать умерла, он попросту уехал, оставив меня у индейцев. А потом так и не вернулся.

Рид умолк. Тресси ждала продолжения, но, так и не дождавшись, спросила:

– Значит, тебя воспитывали индейцы?

– Ну да, – хмыкнул он. – Может, я и похож с виду на белого, но на самом деле как был полукровкой, так и остался. Я удрал из племени, едва достиг возраста мужчины. Двенадцати лет, – пояснил он, неловко повернулся на бок и едва слышно застонал.

– Рид! – после долгого молчания окликнула Тресси.

– Чего?

– Если плечо у тебя все-таки болит, можешь спать в кровати.

– Обойдусь. Что же я буду сгонять тебя.

– Да я просто подвинусь.

– А-а, – протянул он, и наступила неловкая тишина. – Ну… не знаю, стоит ли…

– Я одета, и ты тоже. К чему тебе мучиться на полу, если здесь удобнее?

Сердце Тресси колотилось так гулко, что она едва могла говорить. Если попытаться купить согласие Рида своим телом – хорошо это или плохо? Шлюха она или просто стремится выжить любой ценой? Девушка услышала, как Рид встал, и в висках у нее неистово застучала кровь. В тот самый миг, когда он тяжело опустился на край соломенного тюфяка, Тресси дрожащими пальцами успела расстегнуть верхние пуговички платья.

Рид улегся, вытянувшись на спине. Тресси повернулась к нему и положила руку на плоский мускулистый живот. Мужчина коротко, судорожно вздохнул и, помедлив, накрыл ладонь Тресси своей. Девушка взяла его руку и положила на свою обнаженную грудь.

Жесткими горячими пальцами Рид коснулся соска, и Тресси тихо застонала, зачарованно глядя в его глаза, где отражалась она сама. Эти удивительные, бархатисто-черные глаза так бесстыдно выдавали слабость и уязвимость их обладателя. Конечно, рана отняла у него немало сил, но ведь на самом деле очень скоро он вновь окрепнет и тогда уйдет, бросив ее. Разве она должна безропотно с этим смириться?

Тресси подвинулась ближе. Рид коснулся ее соска кончиком языка. Ее охватил сладкий трепет. Она всего лишь собиралась заманить этого человека в ловушку, но первые же его нежные ласки пробудили в ее душе дремавшую доселе страсть. Тяжкий труд и лишения приглушили юную женственность Тресси, но сейчас она в полной мере ощутила себя женщиной… и испугалась. То, что было вначале лишь тщательно рассчитанной ловушкой, доставляло ей сейчас неизъяснимое наслаждение.

Рид облизал пересохшие губы и в зыбком свете пламени пристально вгляделся в лицо девушки. Странное, непостижимое выражение мелькнуло в его глазах. Приподнявшись на локте, он обхватил ладонью затылок Тресси и потянулся к ее полным нежным губам. Забыв о своих хитроумных планах, девушка счастливо вздохнула и прильнула к его широкой горячей груди. Рид целовал ее все крепче, настойчиво проникая языком во влажную жаркую глубину рта. Тресси сама запустила пальцы в его жесткие черные волосы, чтобы продлить этот сладостный, незабываемый миг.

Наконец поцелуй оборвался, но Рид все так же тесно прижимал девушку к себе, щекоча дыханием ее разгоряченную щеку.

– Тресси, – позвал он со странным смущением в голосе, – послушай, Тресси… Мне отчего-то кажется, что все это уже было с нами, что мы уже были вместе… но разве такое возможно? Как ты думаешь?

– Это просто сон. А может быть, судьба. – Любимое бабушкино слово. Она часто говорила, что человеку суждено то либо другое, что от судьбы не уйдешь, и Тресси привыкла ей верить. Хорошо бы еще в это поверил и Рид Бэннон. Его объятия повергали ее плоть в жаркий трепет и заставляли кровь быстрее бежать по жилам. Тресси изо всех сил старалась не забыть, зачем она все это затеяла, но собственное тело с удивительной легкостью предавало ее. Рид вздохнул, и его теплая кожа дрогнула под ладонью Тресси.

– Это просто зов плоти, – сказал он едва слышно. – Одно плотское желание, и ничего больше, понимаешь, Тресси? Ничего больше.

О да, уж это Тресси понимала. И не могла допустить, чтобы первым ее мужчиной стал вот этот чужак, пришедший неведомо откуда. Она закрыла глаза и мысленно помолилась, прося господа простить ей этот обман.

– О нет, – прошептала она, – это больше, гораздо больше. – «Это ловушка, дурачок, – добавила в мыслях Тресси, – это нужно для того, чтобы ты не смог обойтись без меня и непременно взял с собой». Но самое ужасное – в глубине души она сознавала, что действительно не хочет разлучаться с Ридом, что жаждет соединиться с ним раз и навсегда.

Наклонившись, она провела языком по его мускулистой твердой груди, бережно коснулась губами жесткой щеки.

– Пожалуйста, – шепнула Тресси, – пожалуйста, возьми меня с собой.

Сильные ладони Рида обхватили ее тонкую гибкую талию.

– Тресси! – выдохнул он почти беззвучно. Потом повернул голову – и губы их опять слились в поцелуе.

Девушка тихо застонала, чувствуя, как растет, как набирает силу его неодолимое желание. Ей стоило немалого труда напомнить себе, что с самого начала цель ее была совсем иной: соблазнить этого человека, посулить ему немыслимые восторги, если только он возьмет ее с собой. Сейчас она убеждалась, что цели этой в каком-то смысле достигла, потому что Рид от страсти уже не владел собой. Беда только, что сама Тресси пылала тем же огнем.

Рид крепко прижал ее к себе, стиснул в жарких объятиях, задышав прерывисто и часто, и Тресси