тебя видеть!

Тресси и не шевельнулась.

– А ты все же подумай, – настойчиво продолжала она. – Подумай о них, о том, где сейчас их духи. Я слыхала, что индейцы верят в жизнь после смерти. Что, если б Горький Листок узнала, как мерзко ты поступил с Калебом? Что бы она, по-твоему, сделала?

– Сделала? – Клинг поперхнулся смехом. – Да что она могла бы сделать, тупая шлюшка?

– Материнская любовь сильна и безжалостна, – очень тихо проговорила Тресси. – Я бы не удивилась, если б ее дух заживо содрал с тебя кожу. Да, не хотела бы я проснуться и обнаружить, что разгневанный дух мертвой индианки свежует меня, точно тушу бизона.

– Плевать я хотел на призраков! Куда хуже болтливые бабы вроде тебя. Нет, кабы я верил в духов, уж скорее боялся бы, что призрак Умной Лисы придет упрекать меня за то, что не отнял ее у мерзавца Бреннигэна.

– Почему ты бросил своего сына, оставил его у чужих людей?

– Я же сказал – заткнись! Тебе-то какое дело до сопляка? Будь ты и впрямь такая добренькая, как болтаешь, уж верно позаботилась бы о мальце.

– Калеб… Калеб умер. Я пыталась спасти его. Я любила его, точно собственного сына, но не смогла уберечь от смерти. – Тресси сдавленно всхлипнула.

Клинг с силой грохнул кофейником по каменному полу.

– Хватит, женщина! Хватит! Я сыт по горло болтовней о сопливом полукровке.

Слезы обжигали горло Тресси. Она изо всех сил старалась не дать им волю, иначе просто не сумеет остановиться.

– Калеб был твоим сыном! Как ты можешь так бездушно говорить о нем?

– Он убил свою мать.

– Калеб не виноват в ее смерти.

– Заткнись, дрянь! Что ты в этом понимаешь? Конечно же, виноват он, а кто же еще?

Такие люди, мельком подумала Тресси, всегда отыщут, на кого взвалить вину за свои поступки. Виноват кто угодно, только не они сами.

– Так ты поэтому хочешь отомстить Риду? Потому что считаешь его виновным в смерти Умной Лисы?

– Его папаша отнял у меня самое дорогое! – чуть не плача, огрызнулся Клинг.

– Но ведь у тебя была Горький Листок.

– Да не только в женщине дело! На одних бабах свет клином не сошелся. Подонок Бреннигэн сумел отнять все, что я имел. У меня был свой фургон, товары, люди меня уважали. Даже индейцы торговали с Доулом Клингом, пока не явился Рейс Бреннигэн со своим льстивым языком и не принялся вовсю лгать и мошенничать!

Интересно, мельком подумала Тресси, что же все-таки стало с Рейсом? И тут же решила, что это не так уж и важно.

– Но даже это не причина, чтобы… – начала она, но тут Клинг, озверев, набросился на нее, сгреб за плечи и принялся колотить головой о каменный пол.

Тресси пронзительно закричала, пытаясь вырваться.

Великан отшвырнул ее прочь, словно надоевшую тряпичную игрушку.

– Говорил я тебе – заткнись!

Тресси сжалась в комочек, беззвучно всхлипывая. Этот зверь в человеческом облике не ведает жалости. А где-то там, снаружи, укрывается человек, которого она любит и будет любить всегда. В этот миг мстительное желание отыскать и наказать отца окончательно поблекло в душе Тресси. Глядя на Доула Клинга, она поняла, как уродлива и отвратительна ненависть. Больше ей не хочется бросить в лицо Ивэну Мэджорсу страшную весть о смерти его жены. Отныне Тресси предоставит отца его участи, какова бы та ни была. Ее будет интересовать лишь собственная судьба – Рид Бэннон, который сейчас спешит спасти ее. Медленно, стараясь не шуметь, Тресси отползла подальше от костра и на ощупь отыскала череп. Она так и заснула, крепко прижимая к груди свою зловещую находку.

Проснувшись, Тресси увидела прямо над собой искаженное злобой лицо Клинга. Глотая слезы, она со страхом вгляделась в своего мучителя… и содрогнулась, прочтя в его глазах признак безумия. Этот человек совсем сошел с ума. Как бы и ей самой медленно, но верно не последовать его примеру.

– Я слышал его шаги, – прошипел Клинг. – Должно быть, уже рассвело. Он идет сюда. А ну, вставай!

Он грубо пнул Тресси, и она покорно шевельнулась, пытаясь подняться на ноги. И тут между ними с глухим страшным стуком запрыгал череп.

Пляшущие блики костра очертили причудливыми тенями пустые глазницы и омерзительную дыру в том месте, где при жизни был нос. Оскаленный рот с редкими зубами без нижней челюсти был страшен.

Безумные глаза Клинга едва не выпрыгнули из орбит.

– Сука! – взревел он, пятясь от Тресси. – Я видел тебя! Это все ты, ты! – Он ткнул в нее дрожащим пальцем.

«Он же спятил», – с ужасом подумала Тресси и, отшвырнув череп, бросилась наверх, к выходу из пещеры.

Клинг одним прыжком настиг ее, ухватил сзади за рубашку и снова швырнул прочь от выхода, в густую