своим положением брошенной жены», — размышляла Алуетт.

Рейнер взял ее за руку.

— Ричард приказал готовить корабль для дам на завтра. А мы отправимся через несколько дней.

— К отплытию?.. Без вас? Почему?

От мысли, что они опять должны расстаться, да еще после недавнего шторма, Алуетт совсем сникла.

— Не знаю точно, но кажется, Ричарду надо уладить кое-какие дела с правлением на острове. Однако я подумал, что есть один способ, который позволит тебе остаться со мной…

Он проговорил ей это на ухо голосом, от которого у нее задрожали колени. Она уже ничего не помнила о своей нечистой совести и хотела только одного: услышать, что он придумал.

— Ну же? — шепнула она, теряя голову.

Его ответ был словно ушат холодной воды для нее.

— Ты станешь моей женой, что же еще?

Он почувствовал, как она отпрянула, словно от удара, и вся сжалась.

— Вашей женой? — повторила она, будто слышала об этом в первый раз.

— Ну, конечно! Иначе Ричард не разрешит вам покинуть королеву и остаться со мной. Я помню, что мы решили отложить этот разговор до Иерусалима, но разве вы сами не понимаете, как глупо ждать чего-то, если мы любим друг друга…

— Можете считать меня глупой, — холодно сказала Алуетт, отстраняясь от Рейнера, — но я не брошу Беренгарию. Даже не представляю, что с ней будет, когда она узнает, что Ричард плывет отдельно… опять.

— У Беренгарии есть Иоанна и леди Района, — возразил Рейнер.

— Но ей нужна я, — упрямо стояла на своем Алуетт.

Она совсем отвернулась от Рейнера, чтобы он не увидел, как предательски задрожали у нее губы и на глазах появились слезы. Ей очень хотелось сказать «да» и в эту же ночь с полным правом спать с ним в одной постели.

— Ну, что ж, не покидайте Беренгарию. Наверно, вы лучше подходите друг другу, — с обидой проговорил он.

Рейнер не поверил, что она хочет остаться с королевой. Он знал, как она изменилась благодаря его любви и их тайным свиданиям, поэтому он больше не верил и другой ее отговорке. Все это чушь насчет какого-то таинственного «пятна»! Наверняка она играет более серьезную игру. Простой рыцарь ей уже не подходит. Хочет, видно, подцепить себе графа из окружения Ричарда или Филиппа, какого-нибудь дурака, который еще не знает, что она его любовница. — Надеюсь еще увидеться с вами.

Когда Рейнер наклонился поцеловать ей руку, губы у него были такие же ледяные, как и голос, которым он произнес прощальные слова.

В то самое время, когда «Русалка» брала направление на Акру, на берегу произошла занимательная встреча.

Мусульмане были заперты в городе, осажденном крестоносцами, которые время от времени посылали туда огромные каменные ядра из своих баллист, но более полагались на голод, который должен был помочь им добиться вожделенной цели.

Саладин обосновался в горах и постоянно совершал вылазки против христиан, но из-за малого войска не мог существенно поддержать Акру.

Филипп обмахивался веером, не спасавшим его от жары. Он только что перестал поститься, но лучше ему от этого не стало.

— Вы сильно рисковали, явившись сюда, — сказал он, обращаясь к стоявшему перед ним человеку, одетому как мусульманин. Только холодные голубые глаза на загоревшем до черноты лице выдавали в нем европейца. — Отчего вы решили, что мы не казним вас?

— Я знаю, что вы честный человек и справедливый король… — начал было Фулк, но быстро понял, что надо изменить тон. Откровенная лесть никогда не срабатывала с Филиппом Капетом. Лучше всего было играть на его себялюбии. — Ладно, ваше величество, признаю, что не сумел справиться с убийством Рейнера де Уинслейда.

— Вынужден с вами согласиться, — сухо сказал Филипп, — поскольку ваш проклятый кузен не только жив и здоров, но еще и обручен с Алуетт. Филипп с удовольствием отметил, что Фулк сильно побледнел.

— Обручен? С ней? Я прошу прощения, ваше величество, но почему вы ей разрешили?

На сей раз изменился в лице Филипп.

— Потому что благодаря вам у меня не было выбора, — прорычал он и крепко стиснул зубы, чтобы удержать себя и не броситься с кулаками на Фулка де Лангра. При одном воспоминании, как Ричард заставил его дать согласие, Филипп каждый раз впадал в ярость.

— Прошу прощения, ваше величество… — с запинкой произнес Фулк. — Я был очень взволнован и сказал, не подумав. Но мне всегда казалось, что вам этот союз не по сердцу.

Фулк сумел взять себя в руки, и по его ровному тону нельзя было даже предположить, какой гнев и какое разочарование терзали его душу. Рейнер, решил он, умрет мучительной смертью за то, что покусился на его собственность.

— Конечно, не по сердцу, — признался Филипп, — а что я мог поделать? Ричард поймал меня за руку. К тому же обручение еще не венчание, хотя, будьте уверены, моя очаровательная сестричка уже не девственница. Я надеялся… Ну, да обстоятельства складываются так, что красивому англичанину недолго осталось жить. — Не отрывая взгляда от Фулка, он вопросительно поднял бровь, и де Лангр уверенно ответил:

— Можете положиться на меня, ваше величество.

— Раньше я тоже так думал, — сказал король, замахиваясь на муху. — Что у вас там еще?

— Ухо Саладина. — Филипп насторожился, и Фулк, не дожидаясь приглашения, уселся на одну из множества разбросанных на полу подушек. — После того как вы изгнали меня из Мессины, я не терял времени даром, — продолжал Фулк после недолгого, но многозначительного молчания. — J Приехал в Палестину и добился встречи с великим Салах-ад-Дином, намекнув ему на наше с вами близкое родство… Ведь так оно и будет, сир, когда ваш гнев уляжется, — добавил он торопливо, внимательно наблюдая за выражением лица Филиппа. — Я буду вашим посланцем. Подумайте, ведь вам выгодно договориться с Саладином, пока нет Ричарда. А там вы встретите англичанина с fait accompli, и вся слава достанется вам, а не ему, или сохраните ваш союз в тайне, чтобы использовать его наилучшим образом,

— Да… хмм… — Филипп постучал пальцами по столу, стоявшему рядом. — А что вы хотите за ваши услуги?

— И за это, и за убийство де Уинслейда я прошу лишь руки леди Алуетт, — сказал Фулк. — И конечно, восстановления моих прав на земли, когда вы их завоюете.

— Мой милый Sieur de Langres, — промурлыкал Филипп, — до чего же вы скромны. — Вы думаете, я попался на вашу приманку? И Саладин тоже так думает? Неужели я поверю, что он ничего не обещал вам за услуги ? Придется за вами последить… хорошенько последить. — Вы не можете появиться при нашем дворе, пока Ричард в силе, — продолжал Филипп. — Пусть он думает, что мы с ним союзники… пока. И я не скажу ему, что виделся с вами. — Когда Филипп убедился, что Фулк не проявляет никакого неудовольствия, он спросил: — Вы где-нибудь поселились на то время, пока де Уинслейд не повергнут?

— Да, сир. Саладин нашел для меня дом, откуда я могу легко проникать и к христианам, и к мусульманам.

«Не сомневаюсь», — подумал Филипп, не зная лишь, за какую цену его вассал продал его вождю сарацин, если не отложил расплату напоследок. Невыносимая жара напомнила Рейнеру, как старая Гризельда вытаскивала из раскаленной печи свежие хлебы, только здесь в отличие от Уинслейда не уйдешь из кухни и не закроешь за собой дверь. От жары так же, как от слепящего солнца, нельзя было никуда деться, и кольчуга невыносимо жгла тело.

Когда корабли зашли в бухту и появилась вдали гора Кармель, возле Акры у всех сразу повеселело на душе. Где-то между Бейрутом и Сидоном они наткнулись на большой трехмачтовый корабль, с которого до