Эрменгарда в волнении перебирала пальцами свою толстую шерстяную юбку.

— Черт бы побрал этого жирного актера! «Анри скажет ему, если он его убедит, что тревоги Эрменгарды не шутка. Но почему он ему соврал? Значит, были причины», — подумал Рейнер, зная, что не должен терять ни минуты.

— Долго его не было, когда он отвозил ее в монастырь?

— Шесть дней, милорд. — Эрменгарда внимательно следила за выражением его лица, на котором прочитала сначала удивление, потом любовь, потом решимость. Неожиданно она вспомнила. — Сэр Рейнер, не знаю, поможет ли…

— Говорите, — приказал он ледяным тоном.

— Господин Анри упомянул красные купола. Он сказал, что это очень странно для христианской церкви, больше в сарацинском духе.

Красные купола. Кто знает, понадобится ли ему это? На проклятом скалистом острове не счесть мавританских построек, сохранившихся с тех пор, когда здесь жили арабы. Но лучше это, чем ничего.

— Я ее найду, старуха. Но потом не жди, чтобы я отпустил ее, — предупредил он Эрменгарду.

Он удивился, увидав улыбку на ее лице.

— Я всегда думала, сэр Рейнер, что она не для мужчины. Теперь я понимаю, что была не права, — только и сказала она. — Вы подходите моей овечке… Она вас любит. Я знаю, если вы ее найдете, то сумеете защитить. — Ее старые глаза наполнились слезами, и, схватив его руку, она ее поцеловала.

— Спасибо, Эрменгарда.

Он поцеловал ее в щеку и проводил до двери. Ему надо было подготовиться к поискам, которые он не оставит ни за что на свете, пока не найдет Алуетт. и Танкред. Если Филиппу надо было срочно спрятать девицу, у кого он наверняка просил совета? У Танкреда! Наверняка! Не будет же он сам объезжать остров! А какой родной город этого хитрюги? Палермо! Я бы начал с него. Что скажешь, Рейнер?

— Благодарю вас, милорд. Я так и сделаю.

Рейнеру в самом деле больше не у кого было просить помощи. Не у короля же Филиппа. Палермо так Палермо, не все ли равно. Ричард отпустил его без лишних слов, отчасти, вероятно, желая досадить Филиппу с помощью своего вассала. Хорошо, что он получил разрешение отлучиться, иначе пришлось бы обойтись без него.

— У вас есть хоть какие-нибудь предположения, где надо искать вашего Жаворонка? — спросил Ричард, вставая с кресла, когда Рейнер пришел попрощаться с ним.

— Рыцарь скачет на восток, и на запад скачет рыцарь… — пел вездесущий Блондель, перебирая струны арфы. — Теперь я знаю, какая будет моя следующая песня о рыцаре и о его любви.

— Нет, милорд, — сказал Рейнер, не обращая внимания на трубадура. — Вы что-то придумали?

Ричарда разрывали на части две идеи. Как полагал Рейнер, это были рыцарская идея подвигов во имя истинной любви и куда более практичная идея — вернуть поскорее обратно полезного слугу.

В конце концов он сказал:

— Церковь с красными куполами, да? Ты сам сказал, таких везде полно. Даже дворец Танкреда и то такой, словно в нем живет Саладин, а не христианский король. — Он пожал плечами. — Извини, Рейнер, я… Нет, постой! У меня мелькнула одна мысль. Ты ведь знаешь, как подружились Филипп Рейнер отправился в путь, взяв с собой оруженосца и Зевса. Покинув деревянную башню, он решил в последний раз проехаться по городу, открытому теперь для всех крестоносцев. Ему надо купить хлеба, сыра, вина да и добраться до дороги, ведущей на восток, проще было через город.

По улицам сновали «грифоны» и ломбардцы, предлагая свои товары всем без разбору крестоносцам. Посмотрев, как они улыбаются, принимая монеты от людей с белыми крестами на одежде, никто бы не подумал, что совсем недавно мессинцы готовы были до последней капли крови воевать с англичанами. Так думал Рейнер, кружа по узким улочкам. Надо только не заглядывать им в глаза, сверкающие недобрым огнем, когда их жадные руки хватают деньги.

Он остановился на площади перед церковью святой Марии, где чем только аи торговали — от хлеба до кусочков Святого креста. Покупая козий сыр, завернутый в мокрую тряпку, он услыхал знакомый хриплый голос:

— Неужели это вы, мой красивый рыцарь? Он оглянулся и увидел принцессу Чиару в жемчужно-золотом платье, как нельзя лучше оттенявшем ее смуглую красоту. С ней была Перонелла, любовница Филиппа, затянутая в золотое и, как всегда, безвкусное платье. Они тоже явились за покупками, ибо их сопровождал слуга, уже нагруженный множеством свертков.

— Принцесса Чиара, госпожа Перонелла! — пробормотал Рейнер и учтиво поклонился.

Ему совсем не хотелось беседовать с сицилийской принцессой. Приближался вечер. Разговоры с Ричардом и так отняли у него много времени.

— Вы рано поднялись для человека, который целый день пировал, а потом еще успел повоевать, — сказала Чиара. Она кокетливо улыбалась и взмахивала длинными пушистыми ресницами. — А, вы куда-то собрались! — продолжала она, беря его за руку и разглядывая седельные мешки. — Очень жаль! Я надеялась найти вас, чтобы узнать, не могли бы мы продолжить наше… рандеву… сегодня? — Она требовательно глядела на него снизу вверх.

Рейнер бросил взгляд на любовницу Филиппа, не скрывавшую своего удивления. Она чувствовала себя не лучше, чем Рейнер. У Чиары не было никаких планов, когда они вышли из дворца, но, встретив Рейнера, она решила посмотреть, насколько ее чары неотразимы.

— Миледи, я в отчаянии, что вынужден отказаться от своего счастья… Может быть, временно? — Рейнер изо всех сил старался изобразить сожаление. — Однако, признаюсь, я удивлен. Мне казалось, что после вчерашнего вечера для таких, как я, у вас не будет времени. Что, охота была неудачной?

Ему захотелось немножко помучить ее, до того неприятно ему стало от ее крепких духов и хозяйского жеста, словно он был вещью, завладеть которой можно с такой же легкостью, с какой сделать покупки у торговцев. По тому, как она сощурила глаза и сжала губы, он увидел, что зашел слишком далеко. Она поняла, что он издевается над ней. Взмахнув юбками, Чиара с сухим смешком повернулась к Перонелле.

— Милорд Рейнер, не думайте, что вы единственный мужчина, обративший на себя мое внимание, — бросила она через плечо. — Вчера в ваше отсутствие обо мне позаботился очаровательный французский рыцарь. Да… Он мне сказал, что приходится вам кузеном. Фулк де Лангр.

Рейнер поступил весьма опрометчиво, не оставив за ней последнего слова.

— Я никогда даже не допускал мысли, что могу быть единственным мужчиной в вашей жизни, принцесса.

Он поклонился, вскочил на коня и, пока не скрылся за поворотом, чувствовал на себе взгляд сицилийки. Он не удивился бы, ткни она его ножом в спину.

— Дама рассердилась, — сказал Томас.

— Да. Глупо вышло.

Глупее не придумаешь. Надо же, чтобы после него она попала в руки его смертельного врага, а потом он встретил ее в компании Филипповой любовницы, которой наверняка известно об отношении к нему короля. Значит, Филипп Кадет и Фулк скоро узнают о том, что он уехал из города.

Однако выезжая из ворот, он решил забыть о случайной встрече и все свои помыслы сосредоточить на поисках Алуетт. Несмотря на бессонную ночь, он был бодр и счастлив, и Зевс, ни на шаг не отстававший от коня, чувствовал перемену в настроении хозяина. Он весело помахивал хвостом и словно бы даже улыбался ему в ответ.

— Мы должны найти Алуетт, старина, и ты мне поможешь, правда?

Зевс радостно гавкнул. Не в первый раз человек и пес поняли друг друга, но в их взаимопонимании теперь было что-то новое.

Удалившись от Мессины, Рейнер и Томас обсудили холодную погоду, однако узкая и извилистая тропа в горах прервала их беседу, предоставив Рейнеру массу времени для размышлений. Чем больше он думал о подсказке Ричарда насчет того, что Филипп не мог обойтись без помощи Танкреда, тем более он убеждался в правоте своего сюзерена. Пустив Геракла галопом, он вслушивался в стук его подков и ему казалось, что он слышит: «Палермо, Палермо, Палермо», эхом отдающееся в его сердце.

В то утро принцессе Чиаре не удалось найти Фулка, и с чисто южным нежеланием торопить события она стала ждать, когда шевалье сам найдет ее. Случилось это только на следующий вечер, и во время свидания