Используя барокамеру, Серые Волки довели «принцип чередования» до предела. Подвергнув жертву самым жестоким мучениям, они позволяли ей испытать внезапную эйфорию, вызванную воздействием избыточного давления. Они наверняка надеялись, что жестокий контраст поможет сломить волю жертвы или что бред сыграет роль «сыворотки правды»…

За этой изощренной техникой допроса Шиффер угадывал присутствие безжалостного мастера церемонии. Виртуоза пытки.

Кто он?

Он прогнал охвативший его страх и пробурчал:

– Вряд ли в Париже на каждом углу стоят барокамеры.

– Лейтенанты ничего не нашли. Они побывали во многих местах, говорили с директорами предприятий. Тупик.

Шиффер по голосу чувствовал, что Нерто колеблется. Неужели парень что-то от него скрывает? Времени выяснять не было.

– А что там с античными масками?

– Вас и это интересует?

Тон Поля становился все более недоверчивым.

– Учитывая ситуацию, – огрызнулся Шиффер, – меня все интересует. Возможно, один из Волков страдает навязчивой идеей, может, у него какая-то особая мания. Так что ты нарыл?

– Ничего. У меня не было времени. Я даже не знаю, нашел ли мой парень другие…

Шиффер прервался его на полуслове и почти приказал:

– Созваниваемся через два часа. И будь любезен, заряди свой сотовый.

Он повесил трубку. Перед его мысленным взором промелькнул образ Нерто. Черные индейские волосы, глаза цвета жареного миндаля. Легавый со слишком тонким лицом, бреющийся раз в три дня и одевающийся в черное, чтобы выглядеть крутым. Но главное – несмотря на наивность – прирожденный полицейский.

Он вдруг понял, что ему очень нравится этот парень, и даже спросил себя, не расслабился ли, правильно ли поступил, приобщив Нерто к тому, что стало «его» расследованием. Может, он слишком много наболтал?

Шиффер вышел из телефонной кабины и подозвал такси.

Да нет, все в порядке, он остается хозяином положения.

Он не поделился с Нерто главным.

Сев в машину, Шиффер назвал адрес набережной Орфевр.

Теперь он знал, кто такая Дичь и почему ее ищут Серые Волки.

По той же самой причине, по которой он сам вот уже полгода охотится за ней.

Белый деревянный ящик размером семьдесят на тридцать сантиметров с государственной печатью из красного воска. Шиффер сдул пыль с крышки, подумав, что единственные доказательства существования Земы Гокальп лежат в этом маленьком гробике.

Он вытащил перочинный нож, поддел самым тонким лезвием красную печать и поднял крышку. В ноздри ударил запах плесени, и он мгновенно понял, что коробка не обманет его ожиданий.

Шиффер машинально оглянулся через плечо: он находился в подвале Дворца правосудия, в кабинке с пыльной шторкой, где освобожденные арестанты проверяют отнятые у них при задержании вещи.

Идеальное место для эксгумации трупа.

Сначала он обнаружил белый халат и бумажную пилотку – в такой униформе ходили все работницы Гурдилека. Ниже лежала обычная одежда: длинная бледно-зеленая юбка, вязанный крючком малиновый жакет с круглым воротничком. Дешевка из «ТАТИ».

Одежда была сшита на Западе, но фасон, сочетание цветов наводили на мысль о турецких крестьянках, которые все еще носят широкие лиловые панталоны и блузы фисташкового цвета. Он почувствовал, как в нем зарождается гнусное желание, подогреваемое мыслью о наготе, унижении и жалкой бедности. Мысль о бледном теле женщины, носившей эти тряпки, возбуждала его.

Он перешел к белью. Лифчик телесного цвета, очень маленького размера; черные трусики, поношенные, мягкие, из искусственного шелка. Он подумал о трех найденных трупах: те женщины были широкобедрыми, с тяжелой грудью. Да, эта изменила не только лицо – она похудела так, что остались кожа да кости.

Шиффер продолжил осмотр. Потертая обувь, зашитые колготки, старое пальто с меховым воротником. Карманы пусты. Шиффер ощупал дно коробки, надеясь, что их содержимое сложили отдельно. Пластиковый пакет подтвердил его ожидания: связка ключей, книжечка билетов, турецкая косметика…

Он занялся связкой. Ключи были его страстью, он знал все типы: плоские, с ромбовидными выступами, для пружинных замков, для замков с секретом… Мог он ответить и на любой вопрос о замках: эти устройства напоминали ему человеческое тело, которое он так любил осквернять, уродовать и подчинять себе.

Особое внимание привлекли два ключа. Один – явно от английского замка двери номера в гостинице или жалкой квартирки, другой – плоский, от верхнего замка той же двери.

Ничего интересного, туда наверняка давно вселились очередные турки.

Шиффер выругался сквозь зубы: добыча была ничтожной. Все найденные предметы и одежда точно