– Хотите кофе?

– Пожалуй, нет. Мне сегодня пришлось немало потрудиться. Вот если бы чего-нибудь покрепче… О, простите: просить в столь поздний час у порядочной дамы бренди, мягко говоря, неучтиво.

– Не говорите ерунды!

Элиза, искренне радуясь возможности разрядить обстановку перед серьезным разговором, поспешила к буфету, где хранилась бутылка бренди, купленная еще весной в медицинских целях – тогда младший сын Неллы был болен бронхитом. Налив два бокала, она протянула один из них Мэту.

– Ну вот, совсем другое дело, – отпив немного бренди, произнес с облегчением Мэт. – На улице сыро, а здесь с вами очень хорошо. Признаюсь, я был немного удивлен, когда получил вашу записку. Или, вернее, ошеломлен – я не получал от вас известий уже несколько месяцев.

– Да, я как-то потеряла вас из виду.

– А я вас.

Элиза силилась не дать разговору зачахнуть:

– А… как ваша мама?

– Прекрасно. Слава Богу, у нее очень крепкое здоровье. С таким здоровьем и до девяноста лет дожить не проблема.

– А что дети?

– У Джулии дважды за это время подряд было воспаление миндалин, а Генри здоров. Я нанял ему домашнего учителя, чтобы подготовить к экзаменам в частную школу. Он любит вспоминать о ваших занятиях после Великого Пожара… Не удивлюсь, если он тайно в вас влюблен.

Спиртное сделало свое дело: напряжение спало. С каждым глотком бренди щеки Мэта неприлично краснели. Он с воодушевлением рассказывал о сыне, о его успехах в латыни, б его увлечении лошадьми и прочее, прочее, прочее…

«Похоже, я совершила ошибку, поинтересовавшись его детьми, – рассматривая свой бокал на свет, лениво думала Элиза. – Впрочем, может, это и к лучшему?..»

– Как вы красивы, когда сидите вот так, против огня, о чем-то задумавшись. Но отчего вы печальны, дорогая Элиза?

– Разве?

– Да. Это из-за моей болтовни? Я повергаю вас в грусть и уныние? – Мэт поднялся, подошел к ней и взял ее руку.

Его ладони были теплыми, кожа была мягче, чем у Риордана, а голубые глаза, бледные и абсолютно бесстрастные по сравнению с… О Господи, ну как же ей перестать думать о нем?! Ведь нельзя же всю жизнь всех и вся сравнивать с Риорданом.

– Наверное, я поступила слишком опрометчиво, написав вам письмо, – сказала Элиза, смущенно опустив ресницы. – Но я должна была сделать это.

– Должны? Погодите, погодите, я что-то не понимаю… – Мэт вдруг изменился в лице. – Неужели вы наконец… – Засияв, словно начищенное к празднику столовое серебро, Мэт, с трудом переводя дыхание, заключил Элизу в объятия. – Элиза… Элиза, вы же знаете, как як вам отношусь! Я всегда любил вас.

– Да, Мэт, я знаю, – прошептала она со странным чувством легкой тошноты вдыхая источаемый Мэтом запах помады и бренди.

– Когда я получил ваше письмо… Я ломал себе голову, почему вы просите меня прийти. Ведь вы не давали о себе знать так долго! Вы превратились в настоящую рабыню этого Риордана. Вы не представляете, как мне тяжело думать об этом, – продолжал Мэт взволнованно. – Ведь я люблю вас.

– Любите?..

Кровь застучала в висках у Элизы. Чувствуя близость развязки, она гнала от себя прочь мысли о Дэниелсе: он не принадлежит, никогда не принадлежал и не будет принадлежать ей. Ни раньше, ни теперь, ни впредь.

– Вы не представляете, что вы значите для меня, Элиза. Я так люблю вас! Я хочу заботиться о вас, я мечтаю сделать вашу жизнь беззаботной и счастливой. А вам не нужны мои чувства. Вы хотите работать на этого монстра!

Элиза заставила себя взглянуть из-под полуопущенных реенищ в глаза Мэту.

– Я и не предполагала, что причиняю вам боль.

– Ничего страшного, Элиза. Я полностью в вашей власти, так позвольте мне еще раз задать вам вопрос: вы согласны выйти за меня замуж? Прошу вас, ве отказывайтесь.

– Да.

– Что вы сказали? – дрожа всем телом, почти вскрикнул Мэт.

Элиза попыталась улыбнуться ему, но, почувствовав, что улыбка получается безрадостная, поспешила уткнуться лицом в плечо Мэту и прошептать:

– Да, Мэт, я согласна стать вашей женой.

Мэт расплющил ее о свою грудную клетку, прижав к себе так, что Элиза с трудом могла дышать.

– Элиза! Правильно ли я вас понял? Повторите, что вы сказали?

– Я согласна стать вашей женой, Мэт, – слегка запинаясь, повторила Элиза.