сначала нас, а когда мы, скромничая, отнекиваемся от угощения, настоятельно рекомендуют:
– На вашем месте мы бы кушали. Вами заинтересовались в горах, а там кормить не будут. Вообще-то, по правде, жалко вас.
Спасибо, пожелали приятного аппетита. Хорошо, что хоть честно и откровенно. Впрочем, им-то кого и чего стыдиться? Хозяин прав даже тем, что пьян...
Вот только бы наши поторопились с поисками. Сегодня пятница, считаем, что день прошел. В субботу Управление собственной безопасности налоговой полиции, которому предписано разбираться как раз с захватами и освобождением заложников, всегда на службе. До обеда всегда на рабочем месте и Директор. Значит, завтра уже что-то может быть предпринято по моему поиску. Если давать два-три дня на раскачку и переговоры, то через неделю можно ждать первых результатов. Если, конечно, в горах сразу не расстреляют. Выдержать неделю. Как долго!
Из оперативного сообщения № 112:
«26.06.96 г. начальник дежурной части УФСНП по Чеченской Республике по телефону сообщил, что находящийся в командировке по Северному Кавказу полковник налоговой полиции Иванов Н. Ф. 21.06.96 г. выехал из г. Грозный вместе с управляющим филиала „Мосстройбанка“ по г. Нальчик Таукеновым Б. А. на бронированной автомашине „Нива“ гос. № в Нальчик. На 12.00 сегодняшнего дня вышеуказанные лица к месту назначения не прибыли.
Отделом собственной безопасности налоговой полиции Чечни проводятся розыскные мероприятия.
На сообщении тут же появится распоряжение директора ФСНП России генерал-лейтенанта налоговой полиции Сергея Николаевича Алмазова для начальника Управления собственной безопасности:
«Прошу принять срочные меры к розыску, а также разобраться с причиной задержки информации».
Второе выяснить оказалось не сложно: по ряду причин все это время с Чеченской Республикой отсутствовала даже космическая связь, а Нальчик не стал докладывать в Москву о моем отсутствии – думали, просто не стал заезжать в Управление, занялся своими делами. Но сложнее всего оказалось с первым пунктом распоряжения Директора...
Сколько возвышенных слов посвятили люди самой короткой ночи в году! И бархатная она, и самая звездная, и тем не менее закат в ней с зорями целуется, и быстрокрылая, и светлая...
Пленная она!
Лежу прикованный цепью к батарее в какой-то комнатушке с затопленным, провонявшим все туалетом. Цепь короткая, и единственное, что удается, – это иногда садиться на придвинутую к стене кровать. Борис и Махмуд тоже устроились на кровати. У них она одна на двоих, как на двоих продолжают оставаться и одни наручники. Бориса время от времени выводят на кухню покурить, и водитель тогда блаженно разминается, освободившись от сиамского наручникового близнеца.
В комнате постоянно два-три охранника, которые расположились в противоположном углу, постелив на пол одеяло. Не забывали подчеркнуть свое благородство:
– Мы у вас даже подушки не забрали.
Эту черту кавказцев знаю давно: сделать на копейку, а вообразить и расшуметься на рубль. Хотя прекрасно понимаю, что и копейки мог не поиметь. А вместо возлежания на кровати мог бы висеть на этой же цепи на дыбе. Так что в плену надо радоваться медякам и в самом деле считать их за рубли. И без иронии.
А вообще-то, мы здесь не должны были находиться. Из лесополосы с первыми признаками темноты нас перевезли в горы, но сильный артобстрел, видимо, помешал добраться до цели, и мы вернулись. Начинаем привыкать к повязкам на глазах: куда возят и привозят – ничего не видим. Зато водят, ухватив под локоть, умело, практика чувствуется отменная. Да и цепь на батарее стесала уже всю краску– знать, не я первый лежу на этих одеялах. Повторяю как заклинание – не паниковать. События вокруг станут происходить вне зависимости от моих желаний, и надо быть готовым принимать их.
– Ты что это все время спокоен? – бесит Непримиримого как раз это мое состояние. Если я хоть чуть- чуть знаю кавказцев, то паникеров и трусов они вообще презирают. Но и не любят особо горделивых. Видимо, напоказ выставлять свои внутренние решения не следует, надо чуть подыгрывать, чтобы не оказалось себе дороже.
Опускаю голову, начинаю отрешенно смотреть в стену, но поворот головы такой, чтобы краем глаза наблюдать за происходящим в комнате.
Непримиримый только что приехал, разбудив всех. Выложил на стол неизменный набор: колбаса, огурцы, хлеб, «пепси». Словно судьбу, переламывает пополам палку колбасы. Среди огурцов выбирает самый крупный и смачно, словно нашей судьбой, хрустит им...
Нет, у Бога, как известно, по мелочам не просят, так и сравнения с судьбой лучше не трогать.
– Или думаешь, что все обойдется?
– Продадим в рабство чабанам в горы, запоет по-другому, – устало, словно ему надоело меня уговаривать выбирать судьбу, отзывается из своего угла рыжий охранник. Больше похожий на украинца, чем на чеченца.
– Года на три, – соглашается Непримиримый.
Трех откусов ему хватило, чтобы уничтожить и огурец. Нас, пленников, тоже трое. Из Грозного мы выехали в три часа дня. Трижды обвила батарею цепь. На три года в рабство... Отвлекаться, не паниковать...
– А он, наверное, думает, что убежит. – Рыжий принялся за свое любимое занятие, прерванное появлением старшего: щелкает вверх-вниз флажком предохранителя от наставленного на нас автомата. Сказал таким тоном, что становится ясно: от них в самом деле еще никто не уходил.
– Сухожилия перережем, пусть попробует, – вроде напарнику, а на самом деле мне сообщает возможное развитие событий Непримиримый.
Все это – вместо «доброе утро» и «приятного аппетита». Плен. А мысли считывает, как с компьютера. Психолог.
– И еще кое-что отрежем. Лишнее. – Непримиримый поднимает палку колбасы, отсекает ножом кругляк. – Как насчет принятия мусульманства, полковник? Знаешь, что отрезают?
Тешатся. Им можно. Им можно все. Но до чего дойдут реально? Что сейчас делается в налоговой полиции? Дома?
Из рассказа
начальника Центра общественных связей ФСНП России генерал-майора налоговой полиции Н. Медведева:
После первого сообщения об исчезновении решили осторожно позвонить домой, жене: вдруг у нее есть какие-то дополнительные сведения. Спрашиваем аккуратно: Николай на связь не выходил? И для оправдания: мы ему здесь хотим еще одно небольшое задание подбросить. А жена уже насторожена: мол, всегда из любой командировки давал о себе знать, а на этот раз почему-то молчит.
И тут мы прокололись сами, как бы равнодушно пожав плечами:
– Ничего страшного, просто из Чечни очень трудно дозвониться.
– Из какой Чечни? Он же улетел в Ставрополь!
То, что ты пропал, становилось ясно. Собрались всем Центром: что делать в первую очередь? Наметили так.
Во-первых, каждый день звонить жене. Врать, будто нашли меня в дудаевской тюрьме, но разведчики с крыши одного из домов ежедневно видят меня на прогулке. Зарос, похудел, но бодр и здоров.
Затем поднять волну публикаций и сообщений в центральных газетах, на радио и телевидении с акцентом на то, что захвачен в первую очередь писатель Иванов, а мое воинское звание – это вторично и почти случайно у него.
Обратиться в Совет Безопасности, Государственную Думу с просьбой оказать содействие в освобождении. Подготовить встречу руководства налоговой полиции с представителями чеченской диаспоры в Москве. Подключить к вопросам освобождения Ассоциацию российских банков и «Круглый стол бизнеса
