Клаас. Я говорю то, что говорю... Я пришел проститься...

Тиль. Не валяй дурака! Мы скоро свидимся... Иди приготовь мне на небе облачко помягче...

Клаас. Тиль, у меня для тебя плохие новости: там ничего нет!.. Ни рая, ни ада... Ничего! Одно пространство и тишина.

Тиль. Не дури!.. Что-то должно же быть... Ты, поди, не разглядел спьяну-то?

Клаас. Я не шучу... Оказывается, сынок, мы живем только тут, на земле. И при жизни, и после смерти... И я жил только в твоей памяти. Не станет тебя – не станет и меня... Поэтому давай прощаться!

Тиль. К чему ты клонишь?.. Ты пришел меня проверить: не начну ли я цепляться за жизнь?.. Думал, стану кататься по полу и выть по-собачьи?..

Клаас. Только попробуй!

Тиль. Ах, старый плут!.. Неужели ты во мне сомневался? Да я без тебя знаю, что там ничего нет. Если б на том свете было лучше, чем на этом, здесь никого бы не осталось!.. Так что зря волнуешься: я знаю, на что иду!

Клаас. Послушай, Тиль, я пришел не за тем, чтоб сломать твою волю, но... Как тебе это объяснить? Ерунда получается: я сгорел, думал, у тебя жизнь по-иному сложится... А у тебя – то же самое! И конца этому не видно... И мы все умираем, умираем... А умирать-то самое последнее дело...

В воображении Тиля возникает Король Филипп.

Филипп. Старик прав!

Тиль. Я не звал вас, ваше величество...

Филипп. Но ты подумал обо мне?

Тиль. В такие минуты в голову всегда лезет всякая ерунда!..

Филипп. Да послушай, Тиль, послушай... Не спеши перебивать! Ты идешь на плаху без тени сомнения и наивно полагаешь, что в этом есть какой-то смысл... А вдруг смысл только в твоей дальнейшей жизни?.. Ты – художник, ты мог бы написать удивительные полотна, которые, возможно, прославили б тебя на века... Сопоставь! Взвесь!.. Что ценнее для человечества: художник Уленшпигель или безвестный шут, казненный в эпоху Филиппа Второго?..

Тиль (нетерпеливо). Ваше величество...

Филипп. Погоди! Дослушай до конца... Ты мстишь мне за убитых соотечественников, за сожженные дома... Но подумай: а вдруг это все естество? Ты же не испытываешь ненависти к землетрясению или к извергающейся лаве вулкана? При этом тоже гибнут люди... Ну и что? Природа, уничтожая, обновляется... Короли – тоже порождение природы... За что ж ты ненавидишь меня? И вообще, что ты знаешь обо мне?.. О моих мыслях? О моих бессонных ночах? О моих страданиях?.. Почему нам не попытаться понять друг друга?

Тиль. Потому что это невозможно!

Филипп. Но почему?!

Тиль. Потому что на сто ваших вопросов я задам сто своих!.. Что нам делать с пеплом отца, ваше величество? Что нам делать с десятью тысячами гугенотов, убитых в Варфоломеевскую ночь? Что нам делать с тем ребенком, который родился в ту ночь и не был еще ни католиком, ни гугенотом, но которого сожгли за компанию?! Пока вы не ответите на мои вопросы, я не стану думать над вашими! И плевать мне, что вы – порождение природы. Я и природу ненавижу, когда она сеет смерть... Когда-нибудь я и с вулканами рассчитаюсь, пока просто руки не доходят!.. Так что не ищите во мне сочувствия, ваше величество!.. Ступайте отсюда! Бог подаст!..

Филипп уходит.

Клаас. Здорово ты ему вмазал!

Тиль. Нет, отец, плохо... Я не сказал и трети того, что должен... Слова! Не могу отыскать слова...

Клаас. Нет, лихо... Я-то вообще так не могу... Я, бывало, чуть что: раз – в морду! И весь спор!

Тиль. Сейчас другое время, отец. Сейчас надо бить не в морду, а в мозги! А для этого нужны слова...

Клаас. Ну, тогда скажи что-нибудь и мне на прощанье...

Тиль. Хорошо... (Пауза.) Помолчим.

Клаас. Помолчим... Ты не беспокойся обо мне, сынок. Меня уж нет.

Клаас уходит. Его место в воображении Тиля занимает Неле. Впрочем, это пока не Неле, это – Блондинка, с которой Тиль встречался когда-то.

Тиль. Здравствуй, Неле!

Неле – Блондинка. Чего ж ты наврал-то? Сказал: скоро вернусь, а сам не вернулся. А я как дура жду, жду...

Тиль. Я шел к тебе, милая, но на дорогах столько войны.

Неле – Блондинка. А я жду, жду... Говорил, будто папа про меня рассказывал, говорил, будто снюсь я тебе...

Тиль. Все правда.

Неле – Блондинка. Сватать меня приходили. Я думала – это ты, а как согласилась, вижу – что нет... И вот все жду, жду...

Блондинка исчезает. Ее место занимает Анна.

Неле – Анна. Тиль, ты нашел противоположную сторону улицы?

Тиль. Нет. Все ищу...

Неле – Анна. И я ищу... Я убежала из дому, Тиль... Обегала весь город, все противоположные стороны улиц, всю Фландрию.

Анна исчезает. Теперь Неле – это Неле.

Тиль. Ну наконец мы встретились, Неле!

Неле (зло). Наконец!.. Всегда так!.. Даже в твоих мыслях я занимаю последнее место!

Тиль. Неправда, Неле! Ты всегда на первом месте, просто моя голова поставлена задом наперед!.. Слушай, Неле, мне надо сказать тебе одну очень важную вещь: я очень люблю тебя!.. Сто раз я говорил тебе эти слова, но оказалось, что так оно и есть на самом деле... Вот ведь какая интересная штука!.. Ты мне веришь?

Неле. Верю. Но только у нас все нескладно получается... То я тебя все жду-жду, то бегаю за тобой по всей Фландрии...

Тиль. Конечно, нескладно. Но почему у нас должно быть все складно? Чем мы хуже других?..

Неле. Тиль, милый Тиль, я так давно жду тебя... Мои глаза устали смотреть на дорогу... Мое сердце сжалось в комочек... Пойдем домой, Тиль!

Тиль. Да. Да. Сейчас!

Неле. Опять ты обманываешь?

Слышен лязг открываемых дверей.

Тиль. Нет. Правда! Сейчас только... тут у меня одно небольшое дело... Но это недолго!.. Прощай!

Неле исчезает. В камеру входит Палач.

Палач. Я пришел за тобой. Молись, парень.

Тиль. Ни к чему! Господь Бог не понимает по-фламандски.

Палач. Ну, как знаешь...

Тиль. Что решил трибунал: плаха или петля?

Палач. Костер!

Тиль. Ну что ж... Эта дорожка протоптана для меня отцом. Пошли!

Палач (достал повязку). Дай завяжу тебе глаза.

Тиль. Это несправедливо. Я тоже хочу посмотреть на свою казнь!