Я ждала, когда черный лимузин с Хейвудом за рулем появится на моей улице. Хейвуд поднялся, чтобы забрать мои вещи и рисовальные принадлежности. Я бросила последний взгляд на квартиру: шторы опущены и неподвижно висят в жарком воздухе, постель накрыта покрывалом. Я заперла дверь и сунула ключ Питеру под дверь.

Мы попрощались с ним вчера вечером. Он все-таки настоял на том, чтобы я пошла с ним в турецкий ресторан. Мы танцевали и целовались — виной тому было выпитое вино и приподнятое настроение. Мне было жаль Питера — утром ему, бедняжке, идти на работу, но я не пригласила его к себе, как он хотел, потому что не была уверена в себе после выпитого вина. При ясном свете дня я поняла, что он быстро найдет кого-то, кто утешит его вместо меня.

Проводить Марию в аэропорт приехали ее друзья, некоторых из них я знала по школе. Юноши выглядели очень привлекательно, и я подумала, каким же должен быть этот Эган, чтобы превзойти их. Было совершенно ясно, что мисс Уолдрон предпочла бы, чтобы у Марии был роман с любым из этих блестящих молодых людей.

Во время нашего полета не произошло ничего примечательного, если не считать первого появления огней вдоль побережья Франции. Мы приземлились ночью, и мисс Уолдрон заказала нам места в отеле «Хилтон» в аэропорту Орли. Казалось неудобным ехать в Париж в два часа ночи, да и Марии был вовсе не интересен Париж. Она с неохотой согласилась поехать в Белан-ле-От на автомобиле — ведь такая поездка занимала два дня. Если бы не ее нетерпение, можно было бы не торопиться. Но стремление девушки поскорее увидеть Эгана было мне более понятно, чем ей — мое желание не спеша насладиться видами природы. Я согласилась, что посмотрю Париж в конце лета, когда Эган сможет в течение нескольких дней сопровождать нас; ну а пока я целиком отдалась комфорту удобной постели и ванной в американском стиле.

На следующее утро у входа в отель нас ожидал небольшой автомобиль, взятый напрокат. Нам показали, как переключать скорости, мы побросали свои вещи в багажник и на заднее сиденье, я села за руль — и мы двинулись в южном направлении.

Во второй половине следующего дня мы достигли гор. Вести машину стало труднее, но от живописного ландшафта просто захватывало дух. Воздух стал прохладнее, пахло фруктами, вином и чесноком, а вдали вздымались крутые горы, освещенные заходящим солнцем.

— Уже поздно, Керри, — сказала Мария и сварливо заметила: — Надо было прилететь в Ниццу и там арендовать машину.

— И пропустить всю эту красоту?

Мне пришлось остановиться, чтобы размять занемевшие руки и спину. Когда я снова выехала на дорогу, темнота была кромешная; воздух был пропитан запахом лаванды, росшей на склонах. Я сорвала лист при свете фар и растерла его между пальцами. Потом сорвала другую ветку и передала Марии.

— Лаванда, — сказала я.

— Может быть, я сяду за руль, — ответила она. — Тогда мы скорее доберемся.

Боясь, что, если Мария поведет машину, мы вообще никуда не попадем, я попыталась отвлечь ее:

— А могла бы ты представить себе, что ты хозяйка деревенского отеля и должна провести там всю жизнь?

— Могла бы, если потребуется, — ответила она угрюмо, совсем не желая отвлекаться от своих мыслей.

— А что, старший брат Эгана женат?

— Был женат. Теперь в разводе. Если бы вы не ползли, как черепаха, то могли бы уже выслушать его детальную автобиографию. Если он, конечно, захотел бы с вами разговаривать.

— Извини, Мария. Я и сама не думала, что мы так задержимся. У меня и представления не было, что это за дорога. Но я делаю все, что могу…

— Не огорчайтесь, Керри, я эгоистичное чудовище, — ответила она, вздохнув.

Мария первой увидела указатель. Мое внимание было целиком поглощено дорогой.

— Вот там!

«БЕЛАН-ЛЕ-ОТ 2,6 км» — было написано на белом прямоугольнике указателя.

— Ну вот мы и добрались, — сказала я с большим облегчением, чем мне хотелось бы. — И еще даже не полночь.

— Вам придется проехать через городок, а потом выехать на узкую грязную дорогу: главное — не пропустить ее.

Мы быстро миновали центральную площадь Белан-ле-От, освещенную редкими фонарями и обсаженную густыми деревьями, позади остались старенькое кафе и булочная, где, как я поняла, пекли хлеб на завтра, — и снова оказались во тьме.

Мария прижала лицо к стеклу. Если бы я не ехала, так медленно, мы наверняка пропустили бы маленький указатель «Отель „Ферма“».

Мы начали огибать по спирали гору по скользкой дороге. Не знаю, сколько разворотов пришлось сделать, прежде чем я увидела ворота с лампочкой на них.

— Вот это, наверное, и есть… — начала было я, как вдруг была ослеплена двумя мощными фарами, направленными прямо на нас. Мария закричала. Я подала сигнал и прижалась к обочине, насколько это было возможно. Мимо, чуть не задев нас, промчался автомобиль и исчез за поворотом прежде, чем мы смогли обернуться, чтобы увидеть его.

Несколько минут я не могла двинуться, с трудом переводя дыхание.

— Сумасшедший! — сказала я. — Он не мог не видеть нас. Хоть бы остановился, чтобы узнать, все ли у нас в порядке!

Лицо Марии было испуганным и бледным.

— Выглядит так, будто он хотел столкнуть нас с дороги.

— Чепуха, — отозвалась я. — Кто может ожидать, что здесь появится автомобиль в такое время, ночью? Кроме того, он скорее всего пьян.

Я заставила себя снова завести мотор, и мы начали медленно подниматься в гору, пока не проехали сквозь чугунные ворота, местами проржавевшие и заросшие вьющимися растениями. Мы оказались на широком дворе. Мне не хотелось здесь выходить из машины, потому что до входа было еще далеко, а дождь и не думал утихать. Я подъехала к дверям дома, остановилась прямо против ступеней и в изнеможении откинулась назад, не в силах двинуться с места. Я смутно различала большой каменный дом с круглой островерхой башенкой, крытый черепицей, как в Провансе. Дом был окружен высокими деревьями, подступавшими к нему, словно лес, и раскачивающимися на сильном ветру. Фонарь над крыльцом тоже тревожно качался.

Мария же полностью пришла в себя, забыла все страхи и уже натягивала на себя плащ и шапочку от дождя. Она выскочила из машины, подбежала к дверям и нажала на кнопку звонка. Я слышала, как она дважды позвонила тремя сигналами.

В башенке загорелся свет, минутой позже он появился на втором, а уж потом и на первом этаже. Открылась дверь, и наружу выглянула седая пожилая женщина в полинявшем фланелевом ночном халате.

— Что вам нужно в такое время? — спросила она по-французски.

— Мадемуазель Софи, вы не узнаете меня? Я Мария Уолдрон.

Непреклонное выражение пожилой женщины не изменилось, но она все же приоткрыла дверь настолько, чтобы Мария могла войти. Мария махнула мне рукой. Я выскочила из машины и подбежала к ней.

— Моя подруга, мисс Белдинг.

Мадемуазель Софи пристально взглянула на меня.

— Мы никого не ожидали сегодня ночью, — сказала она. — Сейчас не время для приезда, отъезда и