Голова моя раскалывалась, и я прижала к вискам холодные пальцы. Конор сказал, что встреча со мной — лучшее, что случилось с ним в жизни. Он сказал так, чтобы нейтрализовать меня? После этих слов я готова отдать свою жизнь в его руки.

Но если он сказал правду, как он может любить Лауру? У меня осталось достаточно здравого смысла, чтобы понять: я ни на кого не могу положиться.

На следующий день Мария была все еще слаба, хотя температура спала. Когда я предложила остаться с ней, она настояла, чтобы я шла рисовать, как обычно, а она оденется и полежит в тени возле бассейна; Эган побудет с ней, когда сможет.

Я пошла и упорно работала целый день, словно стараясь стереть из памяти все, что произошло. Когда вечером я спускалась с горы, встретила подъезжающий автомобиль Лауры. Она остановила машину, затормозив так резко, что пыль поднялась из-под колес.

— Садитесь. Вы выглядите разморенной от жары и усталой, дорогая, — окликнула меня она.

Мсье Абдикян сидел рядом с ней. Он подвинулся, освобождая мне место.

— Новые картины? — спросил он. — Вы должны показать их мне. Может быть, я куплю их для своей жены на память о «Ферме».

— Я уверена, Анна не желает иметь воспоминаний о «Ферме», — сказала холодно Лаура. — Потому что «Ферма» отнимает у вас слишком много времени.

— Вы сегодня в неважном настроении, — заметил Арман с укоризной.

— Я приезжаю сюда, чтобы поправить свои нервы, но вы нервируете меня еще больше. С таким же успехом я могла бы оставаться дома.

— А я здесь только из уважения к вашему мужу, вы же сами знаете, — ответил Арман.

— Фу, — фыркнула Лаура и заложила крутой поворот к месту стоянки.

В это время Конор пересекал двор от мастерской к двери кухни. Он наверняка видел нас, но не остановился. Только Эган поспешил к нам, чтобы взять багаж. Он был очень серьезен.

— Какая неожиданная радость, — сказал он, целуя Лауру в щеку. — Мы ждали вас только завтра.

— У меня так расшалились нервы, дорогой! И ничто не помогает мне так, как «Ферма». А где же ваш брат?

Ее голос был холодным и жестким, как кремень.

— Там же, где всегда. Я скажу ему, что вы приехали.

Мне очень не хотелось быть с ними в этот вечер, и я даже обрадовалась, когда Мария сказала, что она слишком устала, чтобы обедать со всеми, и хочет поесть у себя в комнате.

Мне так хотелось избежать встречи с Лаурой и Арманом следующим утром, что я ушла раньше, чем обычно. Отель «Ферма» стал теперь красивее, но я знала, что под этой внешностью кроется неприглядная суть. Может быть, именно поэтому поднялась повыше, так что уже не было видно ни одной фермы, ни одной крыши.

Я все поднималась и поднималась, как и в тот раз, когда я была слишком взволнована, чтобы работать, и достигла того места на склоне горы, где лиственные деревья уступили место соснам и выходы скальных пород стали более заметными. Далеко внизу справа виднелось море и городишко Белан, похожий отсюда на россыпь терракотовых камушков.

Я не знала, сколько времени простояла здесь, очарованная видом, который расстилался передо мной; солнце согревало меня вполне достаточно для того, чтобы разогреть мои пальцы, и я, отступив немного от края пропасти, установила свой мольберт на относительно ровной площадке. Я набросала контуры пропасти и нескольких сосен, росших на каменистом склоне. Это будет полотно в блекло-серых и голубых тонах, с немногими темно-зелеными мазками и красноватыми скалами. Я работала упорно, но иногда мысли все же отвлекали меня.

Я знала, что любовь не всегда разумна, даже необъяснима, и совсем нетрудно понять, что женщина такой красоты, как Лаура, могла проникнуть в душу Конору, даже если она связана с преступлением и он знал об этом. Я также знала его скрытность и то, как трудно ему проявлять свои эмоции, но для меня, которая так желала знать все о нем, было непонятно, почему я никогда не замечала внешних проявлений привязанности между ними? Может быть, все это началось как страсть и переросло в деловые отношения? И почему Арман шпионил за ними в комнате Конора?

Несмотря ни на что, я проголодалась. На моих часах был уже второй час, и я, выбрав место, где росла травка под тенью жидких сосен, стала закусывать сыром и хлебом. Потом съела большую сладкую грушу и, согретая, сытая, легла на спину и стала смотреть в безоблачное небо. Меня разморило, я закрыла глаза и задремала.

Я не спала, только дремала. Где-то неподалеку раздался хруст, и я подумала, что это фермерские овцы или козы сумели подняться на такую высоту. Я и раньше не раз видела их в горах, но у них всегда были подвешены колокольчики на шее, и сквозь дремоту я подивилась, почему не слышу их печального металлического звона. Но мне было лень открывать глаза; еще пять минут, сказала я себе, и я снова начну работать.

И тут внезапно, без видимой причины, мною овладело беспокойство. Мне показалось, что кто-то наблюдает за мной. Я убеждала себя, что это, наверное, коза. Я хотела стряхнуть с себя наваждение, встать и приступить к работе. И вдруг погрузилась в кромешную тьму. Кто-то закрыл мне нос и рот, прервал дыхание, я ничего не видела. Мой крик был заглушен тканью, прижатой к лицу.

Потом меня куда-то потащили, мои ботинки скребли по скале, чья-то рука крепко держала меня под грудью. Я потеряла равновесие, а потом полетела, полетела вниз. Чудовищные удары обрушились на мою голову, бедра, плечи. Я катилась вниз, и снова падала, и билась головой, руками, ногами о камни, ничего не понимая.

Я открыла глаза и ничего не ощутила, кроме боли. На какой-то момент я увидела над собой вершину горы, красную на фоне розовато-лилового неба. Я помнила эту гору. Кто-то закрыл мне лицо, подтащил к краю пропасти и столкнул вниз. Но я осталась жива. Как это получилось, я не могла себе представить. Мне помог толстый свитер. Его высокий воротник достигал подбородка, и, если бы не он, я бы непременно сломала себе шею.

Я вся тряслась, и не только от страха, но и от холода. Солнце в горах заходит очень быстро. На краю обрыва, там, откуда я упала, на светлом фоне неба двинулось что-то темное.

У меня от ужаса перехватило дыхание, и я оцепенела, будто замороженная. Мои глаза слезились от резкого света. Над краем обрыва появилась голова. Кто-то старался отыскать меня. Я протерла глаза и снова посмотрела вверх.

Там никого не было. Наверное, привиделось.

Я прижалась к земле, может быть, даже потеряла сознание. Когда я снова открыла глаза, смеркалось. Далеко внизу текла река Белан, уже не сверкающая из-за сумерек и угадывающаяся лишь по деревьям, которые росли по ее берегам. Мне надо спуститься к реке. Там, внизу, «Ферма».

Но что ждет меня на «Ферме»? Убийца? Мне надо сперва пойти в полицию Белана… Но Мария на «Ферме». Я должна вернуться к ней. До этого убийца не осмеливался нападать. Мне надо добраться до нее как можно быстрее, и мы должны уехать отсюда сегодня же, если это будет возможно.

Я попыталась подняться, но тут же снова упала. Боль в моем истерзанном теле была такая, что я готова была громко закричать, несмотря на все мои усилия не производить ни малейшего шума.

Сверху посыпались камушки. Они прошуршали гораздо выше меня и не причинили мне вреда. Но, значит, кто-то был наверху, кто-то шел за мной.

Мое сердце сильно забилось. Я обезумела от страха. Но я должна рассуждать здраво. Ведь от этого зависит моя жизнь. Я не должна производить ни звука. Двигаясь со всей возможной осторожностью,