ковриков для ванной, цветных покрывал и подходящих к ним драпировок. Небольшие ковры, судя по обратной стороне персидские, стояли скрученными в рулоны и издавали запах нафталина. Здесь стояли даже торшеры, завернутые в бумагу…

— Я не доверял своей памяти, — сказал Конор тем же странным тоном. — Я думал, что ошибался насчет того, каким был этот дом раньше.

Только взгляд выдавал его злость, даже больше, чем злость, какую-то скрытую боль.

— Зачем ей все это было надо? — прошептала я.

— Она просто не хотела, чтобы мы этим распоряжались, и все тут, — ответил он. — Не хотела, чтобы мы использовали это для чужих людей. Ну что толку теперь осуждать ее? Керри, забудем про нее. Теперь вы справитесь?

— Без сомнения!

Когда появились первые туристы из группы «Форин Джанкетс», мы прежде всего показали им, где они могут переодеться для купания в бассейне.

Я нашла целую стопку скатертей, и мы выкинули старые, когда-то белые скатерти, а вместо них постелили салатовые и бледно-розовые, которыми мать Конора, наверное, украшала столы, обедая на террасе со своими гостями. Столовая совсем преобразилась. К тому же на каждом столе стояли цветы. Конор, увидев все это, только удивленно покачал головой.

— Но как они, черт побери, обойдутся всего тремя ванными комнатами?

— Они привыкли к английским деревенским гостиницам, — ответила я.

Казалось, он впервые увидел меня за все это время.

— Вы выглядите очень усталой, Керри.

Я чувствовала, что вся покрылась пылью, скопившейся в одеялах и занавесках, которые мы меняли.

— Я хочу немного поплавать и потом смогу помочь вам с обедом.

Он неожиданно взял мое лицо в ладони и поцеловал меня.

Я торопливо отвернулась, чтобы не сдаться ему полностью. Он сделал это только из чувства благодарности, говорила я себе, идя за купальным костюмом. Но не такой же он дурак, чтобы не догадаться, почему я захотела помогать ему; и он знает, что не может принять от меня то, что я с такой охотой отдала бы ему.

Уже в чистых брюках и рубашке, с еще сырыми волосами, я была готова внести первый поднос в столовую, когда ко мне подошел мужчина.

— Я Ив Ферелл, — отрекомендовался он. — Вы управляете этим отелем?

— Нет, только помогаю, — ответила я. — Управляющего сегодня нет.

Он был седой, морщинистый и то и дело вытирал красное лицо носовым платком.

— Какая разница, кто здесь управляющий. А место очень красивое. Как это я не слышал о нем раньше?

Даже когда мисс Уолдрон заинтересовалась моими картинами, мне не было так приятно.

— Это старая дворянская усадьба, и отелем стала совсем недавно.

— Надо бы побольше ванных комнат, — перебил он меня.

— Будут, еще до конца сезона, — быстро ответила я.

— В самом деле? Вы можете организовать базу для туристов. Цена подходящая. Вы давали рекламу в местной печати?

— Нет…

— Надо дать. Туристы любят читать о тех местах, где бывают.

— Отличная идея. Я посоветую мистеру Маклину.

Я как раз беседовала с гостями — среди них было много школьных учителей из Миннесоты и Висконсина, — когда наш разбитый «ситроен» поднялся на холм. Я почти забыла о мадемуазель Софи. И когда я увидела, как она остановилась и уставилась на переполненный плавающими и окруженный загорающими бассейн, мое сердце тревожно забилось. Я почувствовала себя непослушным ребенком, чьи родители внезапно вернулись домой и обнаружили беспорядок.

Мадемуазель Софи исчезла в доме вместе с Эганом. Мария отозвала меня в сторону.

— Что это за люди?

Я рассказала ей. И о кладовой тоже: как Конор сломал дверь, и что мы там обнаружили. Она даже раскрыла рот.

— Вы с Конором собрались расширить дело!

Но она была просто поражена, когда увидела столовую, уже убранную и подготовленную для обеда.

— Это же здорово, Керри, просто здорово! И Софи держала такие скатерти под замком все это время?!

Я повела ее наверх, чтобы показать вновь убранные комнаты.

— Завтра, когда они уедут, мы приведем в порядок и наши комнаты, — сказала я с гордостью.

Сегодня вечером каждый из нас был нужен здесь, в столовой, чтобы подавать и убирать; даже мадемуазель Софи, которая привыкла оставлять кухню на попечение Берты и Камиллы. У нас не было времени поговорить. Когда все закончилось, мы все так устали, что тут же разошлись по своим комнатам.

Мария зашла ко мне. Я чувствовала, что она хочет что-то сказать.

— А вы и в самом деле хотите привести тут все в порядок, Керри?

— Я просто хочу быть полезной, — ответила я. — Конор так беспомощен в таких делах, как украшение интерьера и тому подобное. А мне ничего не стоит помочь.

Но я не смогла провести ее.

— Это все из-за Конора, верно?

— Почему ты всегда все сводишь к Конору?

Она ответила:

— Вы просто не хотите понять! Конор не хочет, чтобы мы оставались здесь. Может быть даже, это он вставил бритву в мыло.

Но я понимала все, хотя, может быть, и не смогла бы доказать. Он не такой человек, который может порезать платья девушки, хотя… А может быть, он так защищал мадемуазель Софи, потому что точно знал: она невиновна?

— Вы же видите, никто здесь не собирается… убивать меня. Просто хотят напугать, чтобы я уехала.

Это и мне приходило в голову. И я спросила спокойно:

— А что, Эган подозревает Конора?

— Даже если так, он мне не скажет. Он никогда не сказал ни слова против Конора! И Конор тоже никогда не скажет ничего против Эгана. Они же неразрывно связаны. И единственная причина, по которой Эган остается здесь, — это то, что он хочет помочь Конору сделать «Ферму» доходной, чтобы он выплатил ему долг и не чувствовал себя виноватым.

— А будет ли Эган держать «Ферму», если она начнет приносить доход?

Она потупила взор.

— Эган никогда не будет удовлетворен теми деньгами, которые сможет приносить ему «Ферма». Он хочет сделать уйму денег, и быстро.

— Но ведь одного желания мало. У него есть план?

Кроме брака с ней. Она, конечно, думала и об этом.

Она ответила, все еще избегая моего взгляда:

— Думаю, у него есть что-то большее, чем просто план. Он знает пути. — Она глубоко вздохнула. — Мне кажется, он может получить инвестиции от очень богатых людей, с которыми у него налажены связи.

— Но где же он достанет гарантии? Мне кажется, никто не дает деньги просто так.

Она ответила медленно, покусывая губу:

— На одежде, которую он носит, всегда ярлыки Кардена и Ленвина.