'кондитерской' и сталкивается с выходящей из нее упитанной экономкой. В руках экономки большая корзина, краем которой она бесцеремонно пихает Гоголя в грудь.
Поликарповна (игриво): Примит-ка сторону, вашблагородь! Помну ить – все невесты разбегутся (смеется).
Гоголь не реагирует. Он молча протискивается в дверной проем, прокладывая себе дорогу острыми локтями.
(с уважением) Ишь настырный какой!
К дверям булочной подходит другая экономка.
Никаноровна: Свежи ли калачи, Поликарповна?
Поликарповна сквозь витрину наблюдает за действиями молодого нахала в кондитерской. Отвечает, не глядя на собеседницу.
Поликарповна: Калачи-то горячи, Никаноровна… (восхищенно) Ух ты! Промочил клювик зельем!
Никаноровна: Хто?
Поликарповна (неопределенно): Та, зяблик один…
Поликарповна, удовлетворив любопытство, поворачивается к собеседнице.
(строго) Подовый не бери – сыроват.
Поликарповна уходит. Никаноровна берется за ручку двери. Ее едва не сбивает с ног Гоголь. Он вываливается на улицу, сжимая в руке свою каракулевую кепи. На его голове 'творческое каре'. Под носом – жиденькие усики. В фигуре – действительно, есть что-то птичье.
Гоголь (передразнивает): …'Шартрез! Езуитова микстура!' Тьфу!
Никаноровна (качает головой): Как есть зяблик.
Никаноровна заходит в булочную. Гоголь, слегка покачиваясь, идет к двери-иконе и звонит. За дверью шевеление. Звук засова. Дверь приоткрывается. В проеме слуга – в картузе и накинутой на плечи шинели.
Гоголь (сбивчиво): Имею честь представлять Малороссию… в сонме смиренных почитателей безмерного дара… коим Творцу угодно было облистать…
Слуга (перебивает): Вам Александр Сергеевич надобен?
Гоголь (торопливо): Дома ли?
Слуга (нехотя): Почивать изволят.
Гоголь (удивленно): Об эту пору?
Слуга молча усмехается. Гоголь спохватывается и досадливо хлопает себя ладонью по лбу.
Тю, дурный!.. (заискивающе) Господин Пушкин, верно, всенощно труды полагал на алтарь аполлонический, дабы прославить отечество…
Слуга (заговорщицки): В картишки дулся. Одних свечей полпуда извёл…
Обескураженный Гоголь, молча, натягивает каракуль на голову, разворачивается и собирается уходить.
Как прикажите доложить?
Гоголь (потеряно): А? Що?
Слуга: Благоволите представиться.
Гоголь (бесцветно, скороговоркой): Хохоль-Яновский Николай Васильевич. Литератор. Малоросс.
Слуга (сочувственно): Издалека, стало быть…
Гоголь, не обращая внимания на слова слуги, на негнущихся ногах идет в булочную. Весь облик его выражает крайнюю степень растерянности. Слуга с усмешкой смотрит ему в след и запирает дверь.
На пороге булочной спавший с лица Гоголь натыкается на выходящую Никаноровну с полной корзиной разнообразной выпечки.
Никаноровна (сочувственно): Поперли, чё ль из департамента? Аль невеста кого почище подобрала?..
Гоголь (взвизгивает): Прочь, баба!
Никаноровна, нехотя, сторонится. Юноша резко распахивает дверь.
(с вызовом) Езуитской горилки! Штоф! Мне!
Вваливается в булочную.
Тем временем в правой части сцены – за закрытой дверью пушкинской квартиры – загорается свет. Александр Сергеевич в ночной рубашке сидит на краю постели. Перед ним столик, заваленный листами писчей бумаги. В руке гусиное перо.
Пушкин (громко): Кто?
Слуга (с усмешкой): 'Смиренный почитатель'. Малоросс.
Пушкин: В свитке?
Слуга заглядывает в пушкинскую спальню.
Слуга: Нет, в партикулярном.
Пушкин (задумчиво): В партикулярном…
Слуга: Сказал, как велено: картежничал мол всенощно. Дабы эту… (вспоминает) римоньё Ваше, Александр Сергеевич, стало быть, в целости соблюсти…
Пушкин (поправляет): Реноме.
Пауза.
Слуга (осторожно): Александр Сергеевич, голубчик. Нельзя же вторую ночь кряду так-то…
Пушкин (выходя из задумчивости): А? Не хлопочи. Ступай… Тут у меня… (снова задумался)
Слуга (мнется): Позвольте полюбопытствовать…
Пушкин (выходя из задумчивости): А?.. (кивая на бумагу, поясняет) Безделица одна затеялась… в итальянском вкусе, да на русский лад… Вот послушай, коли есть досуг…
Затемнение.
