Маленькие неприятности! Она ещё раз села и перечитала 'эту мерзость'. О них с Тони, кажется, известно все, кроме правды. А ведь ни ей, ни ему даже в голову не приходило, что за ними следят. Например, этот человечек в роговых очках явно знает её, но она его никогда не замечала. Клер ушла в туалетную и освежила лицо холодной водой. Вот тебе и мельник с реки Ди! Оказывается, играть эту роль не так-то просто.

'Он, наверно, не успел поесть', – спохватилась она.

Накрыв столик в нижней комнате и поставив на него всё, что было в доме съестного. Клер сварила кофе и в ожидании Крума села покурить. Она рисовала себе Кондафорд и лица родных, представляла себе также лица тёти Эм и Джека Масхема, но все оттеснялось на задний план лицом её мужа с его лёгкой, жестокой, кошачьей усмешкой. Неужели она безропотно уступит? Неужели она даст ему восторжествовать и капитулирует без боя? Она раскаивалась, что не послушала отца и сэра Лоренса, предлагавших начать за ним слежку. Теперь поздно: пока дело не кончится, Джерри на риск не пойдёт.

Она ещё сидела в раздумье у электрической печки, когда раздался шум подъехавшей машины и зазвонил колокольчик.

Крум был бледен и, видимо, продрог. Он остановился в дверях, всем своим видом выражая такое сомнение в доброжелательности приёма, который его ожидает, что Клер разом протянула ему обе руки:

– Ну что, Тони, забавная история?

– Дорогая!..

– Вы совсем озябли. Выпейте бренди.

Не успел он допить, как она заговорила:

– Будем рассуждать не о том, чего мы могли бы не сделать, а только о том, что мы должны делать.

Он застонал.

– Мы, наверно, показались им ужасными простофилями. Мне и не снилось…

– Мне тоже. Да и почему нам было не поступать так, как мы поступали? Только виноватый боится закона.

Он сел и подпёр голову руками:

– Видит бог, я сам хочу этого не меньше, чем ваш муж. Я мечтаю, чтобы вы освободились от него. Но я не имел права подвергать вас риску, раз вы не чувствуете ко мне того же, что я к вам.

Клер посмотрела на него и слегка улыбнулась:

– Тони, не будьте ребёнком! Распространяться о чувствах сейчас бессмысленно. И увольте меня от глупых разговоров о том, что вы виноваты. Суть в том, что мы оба невиновны. Подумаем лучше, что делать.

– Не сомневайтесь в одном – я сделаю всё, что вы сочтёте нужным.

– По-моему, – с расстановкой произнесла Клер, – я должна поступить так, как потребуют от меня родители.

– Боже! – воскликнул Крум, вскакивая. – Ведь если мы будем защищаться и выиграем, вы останетесь привязанной к нему!

– А если не будем защищаться и проиграем, вас разорят, – отчеканила Клер.

– Чёрта с два! Разорить меня нельзя – можно только объявить несостоятельным.

– А ваша работа?

– Не понимаю, при чём здесь она?

– На днях я видела Джека Масхема. Он показался мне человеком, который не оставит у себя на службе соответчика, не поставившего истца в известность о своих намерениях. Видите, я уже овладела судейским жаргоном.

– Я не стал бы их скрывать, будь мы на самом деле любовниками.

– Серьёзно?

– Вполне.

– Даже, если бы я сказала: 'Не надо'.

– Вы бы так не сказали.

– Не знаю.

– Так или иначе, речь сейчас не об этом.

– Но о том, что, если мы не будем защищаться, вы сочтёте себя непорядочным человеком.

– Боже, до чего все запутано!

– Садитесь и поедим. У меня только ветчина, но когда сердце не на месте, ветчина самое полезное блюдо.

Они уселись и пустили в ход вилки.

– Ваши родные уже знают, Клер?

– Нет, я сама всего час как узнала. Они вам тоже прислали этот миленький документик?

– Да.

– Ещё кусочек?