Он сейчас полезет в озеро! – воскликнул Миша. В гости к русалкам, – добавила Галя.

– Тш-ш! – остановил их Николай Викторович.

Мы стояли затаив дыхание. Оказывается, и в наше время можно увидеть, правда, не русалку, но «русала» с широкими лягушиными ластами вместо рыбьего хвоста. Что он хочет искать?

Недавно я читал, как французские аквалангисты разыскали на дне Средиземного моря древнегреческий корабль, который две с половиной тысячи лет пролежал под водой.

Что же будет найдено в загадочной пучине этого озерка-старицы?

Профессор и его собеседник в ковбойке приблизились к берегу. «Русал» начал осторожно спускаться в воду – кинооператоры наставили на него свои аппараты и завертели их.

Погода была холодная, и сейчас любое купанье было подвигом, а лезть в глубину… Я посмотрел на «русала» с искренним уважением. Он зашел по грудь, нагнулся, раздвигая желтые кувшинки, и исчез под водой; только пузыри забулькали возле большого белого цветка водяной лилии. Тут же вновь показалась голова в маске. «Русал» торопливо вышел из воды, сорвал маску и дрожа стал обтираться мохнатым полотенцем

– На дне ключи нестерпимо холодной воды, – говорил он, натягивая штаны.

– Вдоль берега должна идти белокаменная отмостка, – сказал профессор.

– Ничего не заметил, – отмахивался полотенцем «русал», – полное отсутствие видимости, ил, грязь, муть, холод. Валера, полезай ты в своем водолазном костюме, – повернулся он к молодому человеку в ковбойке.

Пока доставали из кузова автомашины водолазный костюм, пока молодой человек с помощью кинооператоров одевался, пошел мелкий дождь.

Кинооператоры тотчас же объявили, что, к сожалению, продолжать съемку не могут, спрятали свои аппараты и залезли в кузов – под брезентовую крышу.

Бывший «русал» укрылся под вязом и оттуда время от времени отдавал распоряжения и бранил дождь. Профессор остался на берегу.

Мы все, не обращая внимания на непогоду, приблизились к водолазу и с интересом стали разглядывать его темно-зеленый прорезиненный костюм. Миша даже осмелился дотронуться до черного, похожего на старушечий ботик, резинового башмака.

Профессор считает, что покатое дно озерка возле берега должно быть замощено белым камнем со свинцовой подошвой. Николай Викторович помог водолазу надеть на спину баллоны-«огнетушители».

– Постарайтесь нащупать, до каких пор тянется по откосу каменная отмостка, – говорил профессор. – Даже если вы ничего, кроме отмостки, не найдете, и то я вам буду бесконечно благодарен.

Николай Викторович и двое мальчиков спустили водолаза на веревке.

Наступила напряженная тишина. Дождевые капли падали на траву, на воду; между кувшинок булькали и лопались пузыри; тихо пересмеивались между собой под защитой брезента кинооператоры; веревка то натягивалась, то вновь ослабевала…

Не знаю, сколько прошло времени: может, час, может, десять минут. Наконец трижды дернулась веревка. Николай Викторович, Миша и Вова потянули и выволокли водолаза.

Лицо молодого человека было бледно-зеленое, как у русалки, губы виновато улыбались. Николай Викторович помог ему снять костюм. Кинооператоры не выдержали, соскочили с кузова и заторопились к нам.

– Ил жидкий, как сметана, в этой мути ничего не видно, – рассказывал водолаз, тяжело дыша. – Я пополз на животе, ощупывая дно руками; отмостка прослеживается до глубины трех метров.

Профессор тщательно вымыл в озере находку – два белых камня – и стал рассматривать их в лупу. Наши мальчики окружили ученого и с разинутыми ртами глядели на него.

Камень побольше был вытесан в виде ровного, гладкого параллелепипеда, поперек одной из граней другого камня шла бороздка.

– Часть водосточного желобка, – говорил профессор. Его выразительные глаза блестели.

Мы узнали, что Клязьма текла раньше под самым Боголюбовом, оттуда заворачивала сюда, к церкви, и, огибая ее слева, соединялась с Нерлью. Уровень воды в реках тогда стоял значительно ниже, чем сейчас в этом озерке-старице. Холм, на котором высится церковь, искусственный – его воздвигли на самом мысе между обеими реками.

Церковь построили по воле Андрея Боголюбского в течение одного лета 1165 года в память его сына Изяслава, убитого во время похода. Позднее Нерль и Клязьма повернули свои русла, камни со склонов насыпанного холма были увезены.

– А скажите, – обратился профессор к молодому человеку, – вы под слоем ила еще ничего не нащупали?

– Какие-то мелкие предметы, кажется, просто камешки, – слабым голосом отвечал молодой человек. Он никак не мог прийти в себя.

– А маленькие трубочки из бересты вам не попадались? Все наши тотчас же насторожились. Но водолаз ответил отрицательно.

Я решил выбрать подходящий момент и обязательно спросить профессора о березовых книгах.

В разговор вмешался бывший «русал». Он сказал, что раз из-за ледяных ключей нырять в плавках нельзя, ил мешает передвигаться по дну в водолазном костюме, а кинооператоры из-за пасмурной погоды не могут заниматься съемкой, значит, подводные археологические изыскания придется прекратить.

– Очень жаль! – сухо заметил профессор.

– Нашим мальчикам водолазный костюм велик будет, – шепнул за моей спиной Миша.

Выступил вперед Николай Викторович:

– Дайте мне акваланг, я нырну.

Это было так неожиданно! Мальчишки одобрительно загудели. Глаза девчонок расширились от восторга и тревоги.

– А вы, собственно говоря, кто такой? – Бывший «русал» смерил Николая Викторовича не очень дружелюбным взглядом.

– Я начальник похода московских школьников, – с достоинством ответил Николай Викторович. – А подводным спортом занимаюсь несколько лет.

– Пусть попытается, – попросил профессор.

– Даю разрешение, – словно нехотя процедил бывший «рус ал».

– Мой водолазный костюм третьего роста, сорок восьмого размера, – предупредил молодой человек в ковбойке.

– А у меня пятый рост, пятьдесят второй размер, – конфузливо признался Николай Викторович. – Я нырну в одних плавках.

Он быстро разделся.

Мальчики, едва дыша от нетерпения, помогли ему закрепить на спине баллоны, на ногах ласты…

– Меня заинтересовали те небольшие предметы, – говорил профессор Николаю Викторовичу.

– Постараюсь найти, – ответил тот.

Он расправил свои могучие мускулы, надел маску, взял в рот мундштук, решительно шагнул в воду и исчез под круглыми, как тарелки, листьями кувшинок.

Снова забулькали пузыри. Затаив дыхание мы ждали, следя за пузырями, передвигающимися куда-то влево. Дождь к этому времени перестал.

Скоро ли, скоро ли?

Пузыри беспрерывно булькали, теперь они передвигались вправо. Раз пузыри, значит, все в порядке, значит, человек дышит, человек живет… И все-таки невольно сжималось сердце.

Как невыносимо долго!

Наконец показалась голова, туловище… Николай Викторович, скользя по крутому откосу, вышел, что-то прижимая к груди. Мальчики тотчас же подхватили найденные предметы. Николай Викторович сорвал маску…

– Уф! До чего же там мерзко и холодно! – вздохнул он полной грудью и энергичными движениями стал растираться.

Профессор и мальчики занялись полосканием находок в озере.