понять, что именно известно Советникам, но не обнаружила там ничего, кроме того, что она могла угадать самостоятельно. Советники были правы насчет того, что существует совершенно иная трактовка событий, нежели та, которую давал Эдвард Аллейн. Книга включала в себя длинную и подробную главу, посвященную первому крупному бедствию, с которым пришлось столкнуться Обществу, — эпидемии «черной смерти», или бубонной чумы, распространяемой крысами, как пояснял современный автор. Этот автор, однако, не считал Ги де Шолиака героем: действительно, Универсалы в этой главе представлялись главными злодеями после Каллерво.
«Группа Универсалов, — писал он, — действуя наперекор желаниям остальных европейских членов Общества, послала своего воина вызвать Каллерво на поединок. Это безрассудное решение встретило возражения потому, что, во-первых, другие участники считали жизнь де Шолиака слишком ценной, чтобы так рисковать ею, потому что Группа Универсалов и так уже сократилась до десяти человек (половина группы уже погибла от чумы). Они разумно настаивали на том, чтобы сначала были испробованы другие возможности. В Обществе также опасались, что если де Шолиак не выстоит, то он станет орудием Каллерво и сделает настоящее бедствие лишь репетицией чего-то более страшного».
Конни добралась до того места, где Ги выходит один на один с Каллерво.
«Это случилось без свидетелей, поэтому мы только можем смутно догадываться о том, что произошло. Вот что мы знаем: де Шолиак отправился по морю за Полярный круг, на край ледника, в то место у метки, где вошел в наш мир Каллерво».
Воображение Конни рисовало ей человека, шагающего через сверкающее ледяное поле, и она сочувствовала его одиночеству и страху. Что бы там ни думало большинство, она считала его храбрецом — раз он не побоялся встретиться с Каллерво.
«Безрассудный боец, как полагают, сумел выжить после первого часа битвы, подобрав подходящее орудие Универсала к каждому перевоплощению Каллерво, но в конце концов — как и следовало ожидать — его защита была сломлена. Однако Каллерво, видимо, не сумел сломить его волю, потому что он не примкнул к нему — и нового бедствия не произошло. Чтобы покарать Ги, Каллерво захватил его и много месяцев истязал его разум в насильственном контакте, пока боль не доконала его».
Конни отложила книгу. Перед ней пронеслись воспоминания о том коротком времени, которое она провела в полете вместе с Каллерво, когда он непрерывно менял обличье, кружась и танцуя с ней. Это был насильственный контакт, но воспоминания о нем были почти приятными. На какой-то краткий миг она заметила в Каллерво радость от бесчисленных форм творения, которую она могла понять и уважала. Разве это та пытка, которую вынес Ги? Как такое может быть? Но вместе с тем, если ее полет с Каллерво и доказал ей что-нибудь, то только то, что все его поступки имеют свою темную сторону. Нетрудно было себе представить, как он превращает игру в мучительство, принуждая своего посредника вслед за собой принимать каждую свою форму. Конни вспомнила боль, которую причинила ей встреча с расстроенным сознанием Химеры. У этого существа было только три сознания, конфликтующих друг с другом. А представьте, каково это — когда одна форма сменяет другую, за одним существом приходит другое, и с каждым разом все сложнее, все ужаснее, чем предыдущее? Это сведет с ума кого угодно, даже если и не убьет.
Конни вернулась к книге.
«Надо признать, что после неудачной попытки Универсала победить оборотня раз и навсегда «черная смерть» пошла на убыль. Каллерво, по счастью, отвлекся и не довел своего замысла до конца. Человечество выжило. Но не исчезла и чума. Она возвращалась еще много раз, хотя и не такая убийственная, как во время той вспышки, как будто Каллерво, шутя, наносил удар по человечеству, напоминая ему о том, что он только ждет удобного случая, чтобы довести дело до конца».
Положив книгу на прикроватный столик, Конни смотрела на капли дождя, струившиеся по стеклу. Когда-нибудь Каллерво дождется удобного случая. Общество не должно самодовольно полагать, что раз оно всегда могло противостоять бедствиям в прошлом, то сможет сделать то же самое и в будущем. Каллерво набирает силу. Почти все погодные великаны уже перешли на его сторону. А своей жадностью и неосторожностью человечество толкает в его ряды все больше и больше мифических существ. У Общества потерян контакт со многими из них, оно теряет свое почетное место в мифическом мире. Конни это понимала, даже если этого не понимали Советники. Она слышала эхо сомнений и неудовольствия в сознании существ, с которыми встречалась. Она слышала их голоса и в своем сознании. По ночам они приходят и не дают ей покоя, когда Каллерво решает ее искушать ее же собственными сомнениями. Если в ближайшее время никто ничего не предпримет, Общество опоздает окончательно.
Но что же делать? Она так и не приблизилась к пониманию того, что нужно для победы над Каллерво. Она знала, что может победить его на время, как это сделал Ги. Пару раз ей уже удалось доставить ему неприятностей, но главным образом она обязана этим удаче: ей удалось застать его врасплох. Но если она направит ему официальный вызов, он будет готов к битве с ней. Она сомневалась, что в таких обстоятельствах сможет продержаться хотя бы час. Ги был зрелым, до конца обученным Универсалом; она же еще почти ничего не знала. Встретиться с ним лицом к лицу равносильно самоубийству.
Так есть ли выход или нет?
9
Испытание временем
В субботу днем миссис Клэмворси высадила Кола и Саймона из машины у дома Мастерсонов. Дворники ее старенькой «Фиесты» едва справлялись с ливнем.
— Удачи! — крикнула она вслед внуку, пока тот захлопывал дверь.
Саймон прошлепал за Колом по глубокой грязи фермерского двора, которую до них уже перемесили проходившие по двору ученики, их наставники и экзаменаторы. Он взглянул на небо, с носа его капала дождевая вода.
— Не могут же они думать, что ты полетишь в такую погоду, а? — спросил он.
Кол мрачно расхохотался:
— Ты плохо знаешь Общество, если думаешь, что небольшой дождик им помешает.
— Да… — сказал Саймон. Большую часть времени он проводил дома, за игровой приставкой, и поэтому ему было сложно приспособиться к жизни на открытом воздухе, которая его теперь ожидала. — Ну ладно, думаю, я лучше пожелаю тебе удачи. До встречи! — И он пошел к амбару, чтобы познакомиться со своим наставником по немейским львам.
