— Громовая Птица: она сердито сверкала ярким белым светом. За ее спиной послышалось цоканье копыт, и Конни, обернувшись, увидела Кайру Окону, слезающую со спины единорога по имени Ветер-Жеребенок. Возле дома номер пять уже приземлился и ждал их, свернувшись под уличным фонарем, старый зеленый дракон Морджик, а с ним его посредник Кинга Потовска. И наконец из тени вышел последний член Совета — Айвор Коддрингтон.
— Вы своими глазами видели, — торжествующе сказал он, — видели, что все, что я вам рассказывал, правда. Вот почему я изгнал ее; вот почему она опасна для себя и для всех нас! Ее необходимо остановить.
13
Апелляция
— Это н-не я, — заикаясь, выговорила Конни сквозь стучащие зубы. — Я н-не выз- зывала эту бурю. — Она припомнила боль в висках. — Там был погодный великан.
Мистер Коддрингтон скрестил руки на груди и посмотрел на нее сверху вниз, не скрывая своего презрения.
— Вздор. Поблизости не было ни одного погодного великана — не считая, разумеется, Огого, который пришел на встречу со своими товарищами по Совету. Или вы будете утверждать, что весь этот хаос вызвал Советник?
У Конни стали неметь пальцы ног. В какой-то момент борьбы со стихией она потеряла свои тапочки.
— Это было не так, как в другие разы, — с жаром сказала она, растирая себе ступни. — Я вообще не спала. Я точно знаю, что эту бурю я не вызывала.
Эвелина, которая все это время стояла рядом с Конни, нетерпеливо шевельнулась.
— При всем уважении к вам, сейчас не время это обсуждать. — Эвелина оглянулась на Кингу и Кайру в поисках поддержки. — Они промокли насквозь. Пойдемте в дом, пока они все до смерти не замерзли.
Мистер Коддрингтон расцепил руки и ступил в центр круга, который образовался вокруг Конни.
— Вы правы, — кивнул он Эвелине. — У нас будет возможность выслушать ее оправдания на апелляции. Завтра вечером у Мастерсонов состоится полное слушание перед ее Отделением и Советом. Проследите, чтобы она пришла.
Эвелина помогла Конни подняться.
— Не желаете обсохнуть у огня, Орленок? — спросила Эвелина, протягивая руку индейцу.
Пронзительный взгляд Орленка привел Конни в ужас.
— Нет, спасибо. Я вернусь к Мастерсонам.
То, что он отверг предложение ее тети, показалось Конни худшим, что могло произойти этой ночью. Орленок всегда был ее другом, и она очень надеялась, что он станет одним из самых верных ее союзников на апелляции.
— Хорошо, — разочарованно сказала Эвелина. — Тогда до встречи с вами со всеми завтра.
Конни сидела на кухне в сухой одежде, с кружкой горячего молока с медом. В кресле у камина Мак утешался кое-чем покрепче. Эвелина на коленях пыталась разжечь камин. В кухню впорхнула Арганда и избавила ее от хлопот. Она быстро выпустила язычок пламени, и Эвелина отскочила назад, когда поднялась волна искр. Наступила тишина, если не считать потрескивания огня да скрежета лап Арганды по керамической плитке, которая, промчавшись через кухню, уселась на ступни Конни.
— Это правда была не я, — сказала несчастная Конни. У нее ломило ступни, согретые теплым телом драконника. — Я увидела коней из окна и поняла, что должна что-нибудь сделать, чтобы их остановить.
Эвелина вздохнула и присела на колено к Маку. Тот утешающе обнял ее.
— Ты абсолютно уверена в этом, Конни? — спросила она.
— Да, — быстро сказала Конни. — Буря началась задолго до того, как я вышла из дома. Спросите Арганду. Она спала у меня в кровати, пока я не встала и не стала звать вас.
Подвижные золотистые глаза Арганды преданно смотрели на нее.
— Но ведь она спала, — сказал Мак, — она не слишком хороший свидетель.
— И у нее будут неприятности из-за того, что она здесь, если ты сошлешься на нее, — качая головой, сказала Эвелина. — Против нас я не возражаю, но она действительно еще только детеныш.
Арганда уставилась на тетю Конни и с презрением выпустила облачко красных искр.
— Не делай так, Арганда! — вспылила Эвелина. — И без тебя дело плохо. Не хватало нам теперь еще и дом спалить.
Конни потягивала свой напиток, но вдруг резко отставила его, как будто обожгла язык. Она устала и замерзла. Ей хотелось, чтобы она вообще не просыпалась. Конни чувствовала себя так, будто тот кусок утеса, обрушившийся на берег, похоронил и ее. Все, что она делала, только ухудшало ситуацию.
— Так что, никто мне не поверит? — Конни взглянула на Эвелину. — Ты же не веришь мне, да?
— Я пытаюсь, Конни, — устало сказала Эвелина. — Я просто подумала, что, возможно, история про мою бабушку заставила тебя задуматься. И ты хотела попробовать вызвать белых коней…
— Я не такая идиотка, чтобы вызывать их теперь, когда утес так опасен! — возмущенно воскликнула Конни.
— Надеюсь, что нет, — сказала Эвелина, закусив губу. Она отобрала у Мака фляжку и сделала из нее большой глоток.
— Хватит, Эви, — сказал Мак, крепче обнимая ее. — Дай девочке отдохнуть. Она поступила самоотверженно, заставив лошадей исчезнуть. Конни чудом выжила.
— Ты прав, — сказала Эвелина, вытирая рот. — Прости, Конни. Просто все как-то сразу навалилось на меня. Как будто кто-то нас преследует и все идет не так.
Задняя дверь отворилась, и вошел Гард, стряхивая снежную шапку со своей головы. Снежинки не таяли на нем, но оставались в каждой трещинке и щелке.
— Хорошие новости. Скала за домом устояла, — сказал он, отряхивая снег со своих плеч, — но вы потеряли здоровенный кусок дальше по берегу.
Эвелина встала, чтобы взять у Гарда его плащ.
— Завтра слушание, — сказала она.
— Этого следовало ожидать. Я знаю, что Конни не виновата в том, что опять случился шторм. Ее ноги не касались земли, пока буря не набрала силу.
«Ну наконец-то, — подумала Конни, — тут появился хоть кто-то, кто во мне не сомневался». Было видно, что все в комнате явно испытали огромное облегчение.
— Ты скажешь им это завтра? — спросила Эвелина.
— Конечно.
— Но они ведь не поверят тебе, — пессимистично сказала Конни, вспомнив, как сурово смотрели на нее Советники.
— Мне они поверят, Универсал, но, боюсь, они не поверят тебе, пока не выяснится,
