Тем утром я работал, пока пальцы не задеревенели от усталости, пока я не начал промахиваться мимо клавиш машинки и буквы не стали наползать друг на друга и сливаться. Солнце уже давно взошло, и мне пришлось задернуть шторы, чтобы оно не жгло мои глаза, привыкшие к полумраку.

Сознание покинуло меня незаметно: я очнулся уже за полдень и понял, что проспал все это время, уронив голову на клавиатуру «Олимпии». Листы были беспорядочно разметаны по столу; надеюсь, я не пытался укрыться ими во сне. Голова гудела, и все мышцы ныли от нескольких часов, проведенных в этой неловкой позе. Я сполз со стула и перебрался в кровать; всего несколько секунд спустя мир померк снова.

Когда я проснулся во второй раз, за окном уже было темно. Включив свет, я запахнулся в домашний халат и направился в ванную комнату. Тело требовало неги. После пережитых приключений я вполне мог бросить его отмокать минут на сорок в горячей воде, чтобы самому тем временем заняться осмыслением прочтенного накануне.

Набрав полную ванну - просторную, отчего-то выкрашенную в удивительный сиреневый цвет, - я скинул с себя халат и осторожно опустился в воду, всколыхнув облака пены на ее поверхности. Обожаю принимать ванну - как еще можно оживить ощущения, которые все мы испытывали, находясь в материнской утробе? Это входной билет в утраченный рай, действующий ровно столько, сколько вода остается горячей. Очень хорошо понимаю людей, которые вскрывают себе вены в теплой ванне, предпочитая этот способ покончить с собой всем остальным. Таким образом они словно закольцовывают свою жизнь, расставаясь с ней в исходном положении и при этом даря себе на полчаса больше того блаженного покоя, который ожидает их по ту сторону. К тому же за эти полчаса можно смошенничать и передумать…

Через несколько минут желаемый эффект был достигнут - моя бренная оболочка полностью растворилась в ароматном пенистом настое, и разум наконец оказался совершенно свободен. Закрыв глаза, я принялся составлять план действий.

Во-первых, ударными темпами закончить и подчистить перевод четвертой главы. На это я отводил себе только начинавшуюся, «молодую», как говорят итальянцы, ночь. К завтрашнему утру перевод будет готов, и поскольку сегодня я встал так поздно, ничто не мешает мне воспользоваться сбившимся ритмом, чтобы так же поздно лечь, а высвободившееся утро посвятить делам. Сначала - как только откроются магазины - в книжный, за большим словарем, возможно, двумя. Походы по библиотекам отнимают слишком много сил, я мог бы работать куда эффективнее, если бы располагал всеми нужными инструментами дома.

Проверить с новыми словарями термины, смысл которых мне не удалось взломать при помощи того, что у меня был. Затем, еще до того как я получу право спокойно уснуть, наведаться в бюро и сдать завершенную главу. Если мне повезет, следующая часть уже будет у них: сотрудник конторы говорил, что клиента поджимает время. Что ж, я его хорошо понимал; если он и дальше читает мои переводы, то должен, как и я, жаждать продолжения. Мы с ним были заодно, и мне казалось, что я мог рассчитывать на его содействие.

Итак, предположим, пятая глава записок уже там. Добравшись до нее, я мог вернуться домой и умиротворенно лечь в постель, возможно, прочитав на сон абзац-другой, но оставив основную часть развлечения и работы на следующий день.

Но что, если главы в конторе еще нет? От нахлынувшей тревоги я невольно раскрыл глаза и уставился в высокий потолок; мне вдруг показалось, что вода остыла, и я крутанул красный вентиль крана, чтобы добавить горячей.

Ничего страшного, произнес я вслух. Принесет попозже. Он доволен качеством моих переводов, потеря первой главы этим обормотом-испанистом его не смутила, нет никаких причин, чтобы он не принес в контору пятую часть дневника. Ауж я постараюсь, чтобы она была переложена на русский на таком уровне, чтобы за ней последовала и шестая, и седьмая, и сколько их там есть вообще.

Странно, но на тот момент я уже больше не задумывался, кем может оказаться мой таинственный заказчик. Мне вполне хватало того, что он вовремя приносит в бюро очередную порцию записок конкистадора - источника моего заработка и удовольствия. Какая разница, кто интересуется переводом? Пока наши интересы совпадали, я не собирался проявлять чрезмерного любопытства, которое к тому же могло отпугнуть нынешнего хозяина книги.