Но даже для даров природы, которые здесь были в изобилии, – в это Самусь поверил сразу и безоговорочно, – нужна тара, чтобы их собрать и отнести в какое-нибудь укромное место. Вот потому он выбрал вместительный рюкзак, где можно было, как в кладовой, хранить запас еды на несколько дней.

Самусь и в мыслях не держал, что его могут принять в компанию. Пусть и в такую, что собралась на острове.

Последние семь или восемь лет он был отверженным, изгоем, которого сторонились даже бомжи «высшего» разряда, если можно так выразиться, – те, у кого был более-менее обустроенный личный угол в каком-нибудь доме, предназначенном под снос.

Но Самусь не боялся ни невзгод, ни одиночества – даже на необитаемом острове. Судьба здорово над ним потрудилась, пообтесав лишнее и добавив туда, куда нужно, качества, которых ему недоставало в прежней жизни, когда он имел квартиру и был как все.

В его жилистом теле не осталось ни грамма лишнего жира, а сухие мышцы напоминали канаты. Нет, они не были железными, как у спортсмена, и былая выносливость приказала о себе долго помнить, но Самусь ведь и не собирался ставить рекорды по бегу на длинные дистанции и гнуть подковы.

Он всего лишь старался поддерживать жизненно важные функции организма. А для этого нужно было много ходить, спать где придется и на чем придется, терпеть жару и холод, есть то, на что нормальный человек даже не взглянет, и полностью отключить обоняние и чувство стыда, присущее всем (за редким исключением) представителям человеческого племени.

Самуся взяли, когда он, нагруженный добычей (в тот день бомжу повезло – он нашел в мусорном баке кусок окорока, выброшенный каким-то богачом, и целую селедку), неторопливо шел в свою обитель, которая располагалась в старом киоске «Союзпечати».

Киоск вывезли за ненадобностью на бывший хоздвор какого-то предприятия, цехи которого были давно заброшены и полуразрушены. В нем как раз хватало места для одного человека; правда, вытянуться на всю длину было невозможно, однако Самусь давно привык спать скрючившись, а потому особых неудобств не ощущал.

К нему подъехала машина, похожая на «скорую помощь», и два здоровенных медбрата без лишних церемоний подняли бомжа под мышки и небрежно бросили в кузов.

Самусь и не подумал сопротивляться или звать на помощь. Он очень боялся начальства. Любого. Впрочем, для бомжа практически любой прилично одетый человек, а тем более с машиной, уже был существом высшего порядка.

Он даже не попытался сесть – так и лежал на полу кузова, стараясь понять, что за оказия с ним приключилась. Все шло к тому, обреченно думал Самусь, что его разберут на запчасти. Он уже не раз слышал, что как будто в городе действует банда, которая похищает людей.

В дальнейшем из похищенных вырезали необходимые для пересадок внутренние органы, а сами тела то ли сжигали в топке, то ли скармливали свиньям. Его вывод подтвердился, когда Самуся завели в отделанное кафельной плиткой помещение, похожее на предбанник общественной бани. Там находились два мужика в медицинских халатах, и у одного из них в руках был шприц.

Уже засыпая под действием укола, Самусь почему-то вспомнил про окорок и селедку, которые остались лежать в его походной сумке, брошенной на газон. Ему было не страшно, а лишь обидно, что он так и не попробовал эти деликатесы. У них был такой вкусный запах…

Ливень закончился так же внезапно, как и начался. Небо, отмытое потоками воды, уже не просто было чистым и прозрачным, а блистало, словно тщательно отполированный голубой карбункул. Море снова успокоилось, и бухта казалась огромным зеркалом, оброненным на землю древним божеством-великаном.

Притихшие на время ливня птицы затрещали, зачирикали, запели на разные голоса; где- то вдалеке громыхнул гром – ливневая туча постепенно уползала к горизонту, теряя по дороге упитанность и цвет. Теперь среди темной сини начали появляться фиолетово-розовые, по краям позолоченные облачка.

Шестеро «новых робинзонов», мокрые и напуганные буйством тропической стихии, вышли из-под деревьев и начали бестолково слоняться по пляжу. Постепенно хаотические блуждания приобрели некую осмысленность, и все собрались вокруг оставленных продуктов.

– Эй, чтоб я сдох! – вскричал вор. – Спички! Идиоты, вы забыли про спички! Теперь нам точно капут…

В едином порыве все бросились к котлу, в котором лежала упаковка спичек. Вернее, она уже не лежала, а плавала – котел был почти до половины наполнен дождевой водой.

– Хана, – резюмировал вор, достав один из раскисших коробков. – Эти падлы дали нам полное дерьмо. Спички этой фабрики и сухие-то не горят как следует.

– Нужно подсушить, – робко предложила одна из девушек, блондинка.

– Дура… – буркнул вор, – Лучше суши свои трусики.

Остальные растерянно молчали. Только теперь до «новых робинзонов» начал постепенно доходить весь трагизм их положения. Остаться без огня на острове, возможно населенном опасными хищниками, было равносильно смертному приговору.

Тем временем пригревало. Солнце, беспощадное в полуденный час, обрушило на остров град своих жалящих огненных стрел. Одежда будущих отшельников высохла за считаные минуты. Всех начала томить жажда. Похоже, кроме жары, сказывалось и долгое пребывание в сонном состоянии, вызванном каким-то препаратом.

Первым высказал то, что было у всех на уме, Самусь, который немного приободрился, поняв, что вор не намерен отобрать его сокровище, именуемое рюкзаком.

– Водицы бы… испить… – сказал он робко, облизывая сухие губы.

– Дельное предложение, – с иронией ответил вор. – Пей. – Он указал на бухту. – Там се море и маленький океан.

– Соленая… – тихо возразил Самусь и потупился, чтобы не встречаться глазами с вором, который смотрел на него злобным взглядом.

– А то мы без тебя не знаем, – презрительно

бросил вор.

Он сразу и безошибочно определил гражданский статус Самуся. И понял, что из бомжа можно веревки вить.

– Как же мы… без воды?.. – испуганно спросила блондинка.

– Найдем, – с оптимизмом сказал Гараня, самый бодрый из всех по вполне понятной причине. – А пока…

Он подошел к котлу, не без усилия поднял его и жадно прильнул к краю. Все смотрели на Гараню с радостным удивлением: как же это никто из них не догадался, что питьевая вода у них перед глазами?

Когда «новые робинзоны» утолили жажду, голод, который до сих пор лишь ворочался где-то глубоко внутри крохотным червячком, вырос до размера дракона – ведь они не ели почти двое суток.

– Нужно сварить кашу, – опять взял слово Самусь, тем самым озвучив мысли отшельников.

– Свари, – осклабился вор. – Хотел бы я посмотреть, как это у тебя получится.

– А, ну да… – Самусь бросил печальный взгляд на мокрую упаковку спичек, валяющуюся на песке.

– С кашей подождем, – сказал Гараня, глядя на пальмы. – Будем пользоваться дарами