– Ты становишься еще более восхитительной, когда лжешь, – сказал он. – Вчера я ездил в Доддингтон- холл и видел там Питера. Он играл в крикет. Я ничего не понимаю в этой игре, но, как мне показалось, он неплохо играет.

– Ты не мог его видеть! Тебя бы туда не пустили!

– Почему нет? Я договорился о посещении школы, сказав, что желаю осмотреть ее для своего сына, и они, конечно, захотели принять на учебу ребенка иностранных родителей, способных заплатить кругленькую сумму. Я думаю, времена у них тяжелые. Мне понравилось место, где живет Питер, особенно его спальня. Он ладит с другими пятью мальчиками? Это забавно – делить комнату с друзьями своего возраста. Мне хотелось бы, чтобы моя школа была похожа на эту. Питеру хорошо там. Как только мы снова будем вместе, он, если захочет, сможет остаться там.

Фрэнсис бросила на Диего свирепый взгляд.

– И, я полагаю, твои друзья – торговцы наркотиками – смогут присмотреть за ним, – огрызнулась она.

Диего с удивлением посмотрел на нее.

– О чем, черт возьми, ты говоришь? – Голос Диего прозвучал совершенно искренне, как и всегда, когда он лгал… Или когда не лгал – Фрэнсис не могла разобраться.

Может быть, ее подозрения насчет участия Диего в нападении на них были безумны, ведь в воспоминаниях Питера об этом происшествии не было ничего, дававшего основание обвинить Диего в заговоре с похитителями. Было опасно затевать разговор на эту тему.

– Кто-то продавал наркотики около школы пару недель назад, – придумала она.

– Это отвратительно, – ответил Диего, искренне ужаснувшись ее словам. – Ты знаешь, я не мог бы сделать ничего подобного.

– Я не знаю, что ты можешь или не можешь делать, но оставь Питера в покое, иначе я убью тебя, в этом можешь не сомневаться, – нервно проговорила Фрэнсис.

– Думаю, у тебя не хватит смелости. Это не твой стиль. Кроме того, ты любишь меня. Но разговор не об этом. Я не беседовал с Питером в школе и хотел бы увидеть его снова. Он очень красивый мальчик. И я уверен, что он к тому же очень умный.

Фрэнсис сидела в углу машины, неестественно выпрямив спину. Она решила не обращать внимания на самодовольное заявление Диего, что она все еще любит его, но уже начинала сходить с ума от неразрешимости создавшейся ситуации.

– Ты не можешь быть рядом с ним. Прошу тебя, уезжай!

– Я его отец. Этого ты не можешь изменить. И это твоя проблема, а не моя – ты лгала ему.

От его слов Фрэнсис пришла в бешенство.

– Да как ты смеешь?! – закричала она. – Как можешь ты говорить о лжи?!

– Я никогда не лгал тебе, если дело касалось наших отношений. Я уверен, что ты до сих пор ничего не рассказала ни мужу, ни Питеру о наших встречах, хотя я был бы очень удивлен, если бы ты это сделала. Мы все лжем, когда это нам необходимо. При первой встрече с моей матерью ты была довольно изобретательна, придумывая свое прошлое. Помнишь…

Но Фрэнсис не хотела ничего вспоминать.

– Как ты нашел школу и номер моего домашнего телефона? – вместо этого спросила она.

Диего насмешливо посмотрел на нее.

– На свете очень мало вещей, которые нельзя купить за деньги. Нужен лишь старательный сыщик, а их вокруг много. К тому же они очень опытны, их почти невозможно заметить. Но мы говорим о Питере, – напомнил он ей.

– Я понимаю, ты хочешь, чтобы я рассказала ему о тебе?!

– Я не говорил этого. Ты сама должна принять решение.

– Ты ждешь, что я расскажу Питеру о том, что его отец не тот человек, кого он привык считать своим отцом, а якобы погибший аргентинский торговец наркотиками, за которого я случайно вышла замуж больше десяти лет назад и который совершенно неожиданно снова объявился? Можешь вообразить, какое это на него произведет впечатление?! Ты хочешь разрушить его жизнь?

– Ну зачем же так, – ответил Диего. – Ты можешь сказать своему мужу, что встретила другого человека и что намерена уйти от него. Он, в свою очередь, не захочет скандала, а я на время уеду, пока все не утрясется. После развода ты будешь жить за границей. Питер может поехать с тобой, если захочет, или остаться в школе здесь. И будет жить с нами во время каникул. У Питера будет много друзей, и он, конечно, станет поддерживать отношения с обоими родителями. Развод цивилизованных людей не должен быть драмой, и твой муж, конечно, поймет это и не будет порывать с сыном. Думаю, это наиболее верное решение.

Он все просчитал. Фрэнсис не могла вымолвить ни слова, придя в бешенство от наглого предложения Диего, от того, как он с самодовольной уверенностью расписал все возможные действия Нормана.

– Ты сумасшедший, – наконец произнесла она. – Ты слишком уверен, что я провела все эти годы в беспрестанных думах о тебе.

– Я думал о тебе. Я никогда не забывал о тех временах, когда мы были вместе, и ты тоже не смогла их забыть. Я знаю это.

– Но я уже не люблю тебя. Не люблю, – сказала Фрэнсис.

– Но ведь ты и не ненавидишь меня. – Диего придвинулся ближе и взял Фрэнсис за руку. – Говорить легко, – продолжал он, – но в действительности ты чувствуешь ко мне то же, что и я к тебе. Взгляд твоих прекрасных глаз имеет то же выражение, что и моих. Я люблю тебя больше, чем когда-либо: ничего не изменилось.

Фрэнсис резко отодвинулась от Диего.

– Останови машину. Я хочу выйти, – нервно проговорила она.

– Я не уеду. Не заставляй меня делать что-нибудь, о чем ты потом пожалеешь. Я не хочу причинять боль тебе… или Питеру.

На глазах Фрэнсис заблестели слезы.

– Если ты действительно не хочешь причинить сыну боль, уезжай. Позволь ему жить счастливо вдали от тебя. Это все, о чем я прошу тебя.

– Но почему? – напряженно спросил Диего.

– Потому что… Я умоляю тебя… Так будет лучше для Питера.

– Ты всегда говоришь только о Питере и никогда – о себе, – заметил Диего. – Ты пользуешься им как щитом, заслоняясь от того, чего ты действительно хочешь.

– Это неправда!

– Почему ты так рассердилась? – спросил Диего. Фрэнсис ничего не ответила.

– Я исполню твою просьбу, – немного помолчав, продолжил Диего. – Я оставлю вас обоих в покое, но при одном условии. Сегодня вечером я уезжаю, но в среду вернусь. Пожалуйста, освободи этот вечер. Если ты скажешь, что я больше ничего для тебя не значу, то в худшем случае ты ради меня пожертвуешь одним часом, не больше. И тогда я уеду навсегда, клянусь.

Диего опустил стекло со своей стороны. Они ехали вдоль Южного вокзала, недалеко от ворот Найтсбридж. Диего обратился к водителю:

– Дама выйдет у шотландского представительства.

– Я не сказала, что согласна… – возразила Фрэнсис.

– Я вернусь, – произнес Диего. Машина остановилась, и он открыл дверцу. – Но ты хочешь согласиться. Мы оба знаем это. Увидимся в среду…