– Даже не знаю, – вздохнула Бреака. – Если бы я думала о своих чувствах, я давно бы уже пропала. Жизнь – жестокая штука; я только делаю то, что необходимо, чтобы выжить, и стараюсь не раздумывать об этом.

Представив, что ждет впереди ее подругу, Фиона не могла не ужаснуться. А что станет с ней самой через несколько лет? Неужели она потеряет чувство собственного достоинства, забудет себя, свои мечты и будет жить одним днем, делая только то, что необходимо для выживания?

– Ну как, ты поможешь мне? – спросила Бреака молящим тоном. – Ведь, кроме всего прочего, Даг дружен с Роригом, и тебе нетрудно будет узнать у него, какие чувства этот юноша испытывает ко мне.

Что ж, почему бы и в самом деле не поговорить об этом с Дагом? – решила Фиона. Если Рориг любит Бреаку, а та нуждается в нем как в защитнике… Фиона покачала головой. Все это было слишком сложно. В конце концов, почему ее должно тревожить то, что случится с Роригом?

– Мужчинам нравится, когда женщина ласкает их, – краснея, медленно произнесла она. – Ласкай самые потаенные части его тела, бери их в рот.

Глаза Бреаки округлились.

– Если мужчина держит себя в чистоте, это вовсе не неприятно, – добавила Фиона. – Сходите вместе с ним в баню – это отличное место для свидания посреди дня.

Удивленное выражение сбежало с лица Бреаки, сменившись задумчиво-расчетливым. Фиона испытала чувство вины. Разве она сама когда-нибудь думала завоевать любовь Дага, ублажая его тело? Ей просто хотелось ласкать его. С самого первого раза, как только она увидела этого человека, она не могла устоять перед искушением дотронуться до него. К тому же то, что происходило между ней и Дагом, никогда заранее не планировалось; эти вещи просто случались.

Но куда может завести ее эта страсть к викингу? Она поклялась себе вернуться в родную Ирландию, а ее чувства к Дагу только осложняли этот план. Даже если Даг настолько сильно любит ее, что готов освободить от рабства, вес равно потом он будет стараться привязать ее к себе браком. К тому же она не должна забывать и о детях: при столь частых занятиях любовью его семя с легкостью может проникнуть в ее чрево. Что ей делать тогда? Вряд ли она сможет отправиться в Ирландию с ребенком или оставить здесь свою собственную плоть и кровь. Неужели же ей суждено навечно похоронить себя в этом отвратительном Энгваккирстеде?..

Фиона вздохнула. Ей не следовало делить ложе с викингом. Это был роковой шаг, привязавший ее к норманну крепче самого крепкого каната.

– В твоем плане есть одно уязвимое место, – сказала она Бреаке, когда они вышли на первый черничник, весь усыпанный ягодами. – Стоит только расположить к себе мужчину, и ты рискуешь сама попасться в его сети, чтобы потом уже никогда не уйти от него. Уж лучше постараться перенести все тяготы и вновь обрести свободу.

Бреака изумленно взглянула на подругу своими голубыми глазами и только покачала головой.

– Послушай, Фиона из Дунсхеана, да ты на самом деле еще в сто раз наивнее меня.

– Этой зимой у нас хлеба будет вдоволь. – Проговорив это, Бреака бросила сноп ржи в повозку, стоявшую на краю поля.

Заметив усталый взгляд Фионы, она добавила:

– В этих мечтах снега выпадает куда больше, и держится он намного дольше, чем и Ирландии, бывали случаи, когда поселения, которые не запасали на зиму достаточно хлеба, голодали.

– Если сбор урожая так важен, почему же не все мужчины работают в поле? – спросила Фиона и с неприязнью посмотрела на видневшуюся неподалеку рощицу. Уютно расположившись в ее тени, Бродир и несколько его товарищей попивали эль, хвастались своим оружием и рассказывали друг другу занимательные истории.

– Многие из воинов считают для себя унизительным работать в поле; они полагают, что это занятие только для рабов и женщин.

– Но как же Сигурд разрешает им бездельничать?

– Разрешает это не Сигурд, а ярл, – ответила Бреака. – Он человек старых правил и считает, что для мужчины вполне достаточно быть только воином. Если в поле не хватает рабочих рук, то, по его мнению, викинги должны отправиться в очередной набег и захватить новых рабов; вот только пока ему никак не удается убедить Сигурда вывести «Деву бури» еще раз в эту навигацию.

– Но почему?

Бреака пожала плечами.

– Сигурд говорит, что корпус корабля требует ремонта. На самом деле, мне кажется, он просто не хочет покидать Мину.

Фиона кивнула. Дела у Мины не становились лучше, и все боялись, что ей не удастся доносить ребенка.

– Если Бродир и такие же, как он, воины не хотят трудиться, то Даг делает больше их всех, – заметила Бреака. – Он работает от восхода до заката, выполняя работу по меньшей мере за двоих. Да если бы я была племянником ярла, то всегда бы нашла предлог, чтобы улизнуть, а вот Даг рубит дрова, молотит зерно, меняет подгнившие венцы дома – короче, отыскивает для себя самые трудные дела.

Заслонив рукой глаза от солнца, Фиона оглядела сжатое поле и легко отыскала мощную фигуру викинга – она отчетливо выделялась среди рабов, которые жали рожь большими изогнутыми серпами. Ей уже не раз приходилось обращать внимание на то, как он изматывал себя работой; его явно что-то тяготило, хотя Фиона и не могла определить причину этого беспокойства. Она уже немного знала язык викингов и могла разговаривать на несложные темы, но свободное общение ей пока не давалось. Тот запас слов, который выручал ее по ночам во время любовных игр, не мог помочь ей узнать, какой груз лежит на душе ее возлюбленного. Неужели Даг, как и она, страшится будущего?

Вздохнув, Фиона задумчиво опустила взгляд и принялась рассматривать свои загрубевшие от работы