держаться подальше от женщины, он выказал бы свою заботу о ней, а это было немыслимо, поскольку для всех она оставалась всего лишь рабыней.

– Бродир так и норовит затащить твою ирландку в укромный уголок, – произнес Сигурд, стоя на своем месте у рулевого весла. – Было бы неплохо продать ему пленницу, пока не начались сложности.

– Я не боюсь Бродира, – с деланным равнодушием ответил Даг.

– Проблема не только в нем. Эта игра в кошки-мышки, которую он ведет, заставляет и всех других поневоле обращать внимание на женщину. Боюсь, что рано или поздно возникнет конфликт. – Сигурд бросил на Дага озабоченный взгляд. – Мне претит мысль о том, что придется усмирять моих воинов силой, да и ярлу это вряд ли придется по вкусу. Когда он бывал в лагере Иомсвикинг, то вообще запрещал приводить туда женщин. Если ирландка станет причиной конфликтов в Энгваккирстеде, то Кнорри велит либо убить ее, либо продать.

Даг вздохнул. Сигурд никогда не уставал напоминать ему о возможных неприятностях. Если бы только нашелся какой-нибудь способ обеспечить женщине безопасность и одновременно освободиться от нее! Подарить ирландку свояченице представлялось ему идеальным решением всех проблем: жена Сигурда могла одновременно давать ей работу и держать ее подальше от всех. Только бы брат не упорствовал…

Даг снова взглянул на пленницу. Она стояла около высоко поднятого носа судна, разглядывая туманную полоску берега на горизонте; лицо ее было мрачно. Вздохнув, викинг отвернулся. В этот момент он поклялся себе как можно скорее избавиться от этой обузы.

Фиона напряженно смотрела вдаль. Когда взошло солнце, по правому борту судна стала видна суша: судя по приподнятой атмосфере на корабле, драккар приближается к, холодному, лежащему вдали от цивилизации северному берегу – родине норманнов.

Бросив быстрый взгляд на нос судна, девушка заметила викинга, который так грубо схватил ее в первый день, когда она только поднялась на борт. Она быстро отвела взгляд и плотнее завернулась в грубую накидку. Похоже было, что этот человек следил за каждым ее движением. Время от времени он посматривал на Дага, словно прикидывая, как далеко тот позволит ему зайти в своих намерениях. До сих пор Даг не вмешивался, хотя и придвигался к ней, когда ее мучитель оказывался где-нибудь поблизости. Фиона не могла не опасаться того, что ждало ее по прибытии в поселение викингов, – ведь там, в отличие от корабля, Дагу не удастся постоянно быть рядом с ней.

Из задумчивости ее вывел резкий голос Сигурда: он отдал какую-то команду, и на палубе тут же закипела работа. Воины, до сих пор проводившие время за ленивой игрой в кости, теперь проявляли необычайную энергию: подняв палубный настил, они доставали из-под него длинные весла и устанавливали сиденья-рундуки на места для гребли; несколько человек возились посреди корабля, спуская квадратный парус и разбирая составную мачту.

Наконец большинство викингов заняли места на рундуках; пропустив весла сквозь отверстия в бортах, они принялись ритмично работать ими. В мгновение ока драккар превратился в гребное судно, приводимое в движение силой человеческих мышц.

Фиона с удивлением наблюдала за действиями Дага и еще нескольких его товарищей; она даже пробралась поближе к тому месту, где совсем недавно возвышалась мачта, чтобы лучше видеть, как они извлекают из-под палубы громадную, вырезанную из дерева голову рычащего зверя и устанавливают ее на изогнутом носу корабля. Затем они достали из какого-то укромного места множество украшенных резьбой, пестро раскрашенных щитов и принялись развешивать их вдоль бортов корабля на одинаковом расстоянии друг от друга.

Сердце Фионы дрогнуло: ей вдруг пришло в голову, что викинги, возможно, готовятся к сражению. Она обвела взглядом морскую гладь, но не заметила на ней ничего, кроме бесконечных рядов волн да тянущейся вдали серо-голубой полоски. Осторожно приблизившись к борту, она пристально всмотрелась в приближающуюся землю. Неужели викинги оснащали свой корабль всеми этими устрашающими атрибутами только ради того, чтобы отметить мирное прибытие в родную гавань?

Она взглянула на предводителя викингов. Сигурд по-прежнему отдавал приказы и при этом выглядел спокойным, даже довольным. В это время некоторые из его воинов стали раздеваться до пояса: скинув грязную одежду, ни разу не снимавшуюся за все время морского перехода, они стали облачаться в боевые доспехи. Фиона наблюдала, как викинги затягивали на себе кожаные куртки-безрукавки, надевали блестящие, как рыбья чешуя, кольчуги, покрывали головы коническими бронзовыми шлемами. Вскоре ее спутники превратились в подобия сверхъестественных существ. Она мысленно перенеслась назад, в ту последнюю свою ночь в Ирландии, и снова испытала тот же ужас, что и тогда при виде этих монстроподобных викингов, носящихся между горящими строениями отцовского поселения и отбрасывающих страшные тени своими латами и шлемами. Она словно забыла, что эти люди были ее попутчиками в плавании: теперь ее вновь окружали кровожадные варвары без чести и совести.

Дрожь прошла по всему ее телу, по лбу побежали струйки холодного пота. Фионе пришлось сделать над собой усилие, чтобы не подбежать в борту корабля и не прыгнуть в волны. Закрыв глаза, она стала молиться, прося Бога даровать ей силы вынести все предстоящие испытания.

Когда она снова открыла глаза, сердце ее дрогнуло: рядом с ней, пристально глядя на нее, стоял Даг, длинные волосы и темное золото загорелой кожи отлично гармонировали с начищенной бронзой его доспехов. А еще он был похож на свирепого бога солнца.

Фиона смотрела на пего и не могла отвести глаз.

На секунду ей захотелось заключить викинга в объятия, ласкать чудесные линии его лица.

И тут Даг заговорил.

– Энгваккирстед, – произнес он.

Сердце Фионы дрогнуло. Викинги прибывали на свою родину. Теперь Ирландия была навсегда потеряна для нее.

Даг отвернулся и кивнул ближайшему гребцу, показывая этим, что хочет сменить его. Внезапно Фиона почувствовала, что ненавидит этого человека. Именно он стал причиной такого ужасного поворота в ее судьбе. Если бы не его жестокость, она бы жила в своей любимой Ирландии, а ее отец остался в живых. «Да, но тогда тебе пришлось бы выйти замуж за Сивни Длиннобородого», – напомнил ей внутренний голос. Может быть, как говорят деревенские мудрецы, лучше не препятствовать планам богов?

Не настигла ли ее кара за то, что она хотела пойти наперекор воле отца?

Яркие лучи солнца играли на закованных в металл плечах гребцов. Фиона села на свое обычное место у