подивился превратностям судьбы.

— Я, к сожалению, лишен возможности увидеться с Вячеславом Аркадьевичем… — начал чиновник.

Вице— премьер вещал хорошо поставленным баритоном. Слова, которые он произносил, казалось, состояли из одних заглавных букв.

— Почему это вы лишены? — удивился Черяга. — Он у нас не в Швейцарии, не в Сибири. Лежит в московской клинике, с мигалкой за десять минут домчитесь… Или вы привыкли, чтобы только к вам приезжали?

Вице— премьер озадачился. Видно было, что простая мысль -приехать в больницу к парализованному человеку — не приходила в голову чиновника.

— Садитесь, — резко сказал вице-премьер, — как вы объясните то, что произошло вчера в Ахтарске?

— А что произошло? — спросил Черяга, — обычная демонстрация.

— Обычная?! Это вы называете обычной, когда нападают на представителей власти? Мешают им исполнять свой долг? Вы устроили черт знает что! Я сам член компартии, но такие вещи подавляют войсками…

— Какие вещи? — осведомился Черяга.

— В сотрудников правоохранительных органов кидали камнями. Черт возьми! Если налоговая полиция задерживает вас, а вы оказываете сопротивление при аресте…

— Я лично не оказывал сопротивления при аресте, — сказал Денис, — и зам Калягина Виктор Свенягин его тоже не оказывал. Это не помешало налоговикам избить его так, что он сейчас в больнице. А ему это не помешало спустя полчаса взять в руки автомат и этим автоматом защищать налоговиков от народа, который в противном случае порвал бы их на кусочки.

— Если при задержании были применены незаконные методы, мы разберемся. Мы, в конце концов, охраняем закон. Но если этот ваш Извольский думает, что он может безнаказанно науськивать народ на законную власть…

— Мы не науськивали, — чистосердечно сказал Черяга, — это все Сенчяков.

— О Сенчякове особой разговор, — с досадой сказал вице-премьер, — это сумасшедший. Таким не место в партии. Пусть идет к анпиловцам…

Побарабанил пальцами по столу и продолжил:

У вас не выйдет примазаться к народному протесту! Вы меня извините, а как ваш Сляб стал владельцем завода? Эти акции были проданы трудовому коллективу. Как они оказались в «АМК-инвесте»? Между прочим, правительство может пересмотреть результаты грабительской приватизации завода… Партия именно так ставит вопрос!

— Интересная у вас партия, — усмехнулся Денис, — результаты грабительской приватизации вы готовы пересматривать, а вот банку «Ивеко» вы зад лижете. Вы же у нас защитник промышленности, Юрий Никитич. Рыцарь гайки и координатно-расточного станка!

— Па-апрошу!

Но Дениса уже занесло.

— Как же так получается, Юрий Никитич? Вон своему племяннику, который центр «Восток» возглавляет, вы половину денег на оборонный заказ отдали. На ракету. А ракета, извините, недоделанная. В воздухе взрывается. Ей только ворон пугать, а не американцев. Да и трудно ее доделать, потому что три четверти средств на ракету как попали в банк «Ивеко», так там и застряли, аминь. И поделили их на три части — банку, вашему племяннику, и дяде племянника… Что же выходит? «Востоку» вы помогаете, а наш завод банку отдали на завтрак?

Вице— премьер сощурился.

— Знаете, Денис Федорович, — сказал он, — я, конечно, не биолог, но я где-то читал, что осе опасно кусаться. Что когда она кусается, то тут же от этого самого и подыхает…

— А вы не загоняйте осу в угол, — посоветовал Черяга. — Она от этого бешеная становится. На всех кидается… По мне, уж если подыхать, так не оттого, что тебя газетой прихлопнули, а оттого, что ты сам укусил.

Денис Черяга вернулся из Москвы в тот же вечер. Ахтарск ходил на ушах. Перед заводоуправлением по-прежнему кучерявилась толпа.

По телевидению распинался областной прокурор, называвший произошедшее в Ахтарске «безобразием и беззаконием». Против генерального директора Кон-гарского вертолетного завода Даниила Сенчякова было возбуждено уголовное дело по факту разжигания национальной розни и призывов к насильственному изменению существующего строя.

На следующий день Ахтарский металлургический комбинат прекратил все платежи в областной бюджет.

Спустя три дня после всех этих возмутительных событий Володя Калягин, начальник промышленной полиции города Ахтарска, приехал в Москву по тому же самому поводу, что и Денис — давать объяснения по поводу участия правоохранительных структур в беспорядках.

Объяснения вышли в целом для Калягина удачные. Покинув здание министерства и тщательно проверившись (если что, Калягин всегда мог сказать, что боялся хвоста от «Ивеко»), Калягин поехал в один из московских ресторанов. Его уже ждали. В отдельном кабинете за накрытым столиком сидел улыбающийся, уверенный в себе Лось. Столик был уставлен закусками, посреди горела запоздалая рождественская свечка, а под свечкой стояла веселая открытка с глянцевым Дедом Морозом.

Калягин поздоровался с Лосем и сел за столик.

— Это тебе, — кивнул Лось на открытку, — поздравление на Старый Новый год.