— Видишь ли, солнышко, кто сколько платит Ирокезу, зависит от веса в обществе. АМК платит в двадцать раз дешевле. Ахтарский трубопрокатный платит в два раза дешевле. А какое-нибудь кафе «Ласточка» платит деньгами и не чирикает. Понимаешь, вся прелесть системы неплатежей в том, что сумма, которую ты платишь, зависит от твоего статуса. Если ты АМК — ты платишь копейку там, где кафе «Ласточка» платит рубль.

Ирина прыснула.

— Что тут смешного? — спросил недовольно Извольский.

— Так. Был один средневековый экономист, Генрих Лангенштейн. Так он считал, что цена, которую ты платишь за вещь, должна зависеть от твоего ранга.

— Ну вот видишь, солнышко. Мы построили вполне средневековую экономику. Извини, но я не могу бороться с общественно-политической формацией. Я не революционер. Я директор.

— Ты не директор, — сказала Ирина. — Ты — князь города Ахтарска. А князья… — Ирина помолчала, собираясь с духом, а потом внезапно спросила:

— Скажи, а кто заведовал в гостинице проститутками? Черяга?

— Что?! — Извольский искренне удивился. — Ты вообще откуда это знаешь? Ирина ужасно смутилась.

— Ты понимаешь, — сказала она, — я как-то вышла в сад погулять… Ну, еще в первый день, меня никто не знал. Я возвращаюсь, а в холле новый охранник сидит. Смотрит на меня таким масляным глазом и спрашивает: «А вы, собственно, девушка, к кому?». Я оглянулась, а ему регистраторша отчаянно машет… Я тогда ничего не поняла, только потом сообразила…

Ирина запнулась. Что в гостиницу ходят проститутки, она сообразила только утром первого января, заглянув в номер Черяги.

— Как охранника звали? — недовольным голосом спросил Извольский.

— Да господи, при чем тут это… Ими Денис заведовал, да?

— Разумеется, нет. Это не его уровень.

— А чей?

Извольский ответил вопросом на вопрос:

— А тебе Денис нравится?

— Нет.

— Но он тебе нравился, не так ли?

— Да.

Ирина произнесла это с легким смущением.

— Отчего же?

— Не знаю. Он… он мне как-то казался совсем другим. Не таким жестоким. Этот банкир прав, он… просто топчет людей. Он — он предан тебе, но разве ты не можешь ему приказать быть… сдержаннее, что ли?

— И он из-за этого тебе разонравился? Ирина кивнула. Головка ее ткнулась под мышку Извольского, директор погладил ее. Если бы Ирина в этот момент подняла голову, она бы, наверное, очень удивилась выражению лица Извольского. На нем бродила довольная и очень жестокая улыбка.

На следующий день после разговора, состоявшегося между Денисом Черягой и губернатором области, начальник службы безопасности банка «Ивеко» Иннокентий Лучков и его старый соратник, вор в законе Коваль, встретились на двенадцатом этаже «Ивеко» в кабинете Лучкова.

Повод для встречи был совершенно законный: крупная подведомственная Ковалю фирма не могла получить в банке деньги, и Коваль вызвался решить вопрос за половину причитающейся к погашению суммы.

Вопрос относительно фирмы был быстро урегулирован, — Лучков согласился выплатить фирме 50% от зависших средств, а остальное поделить между банком и группировкой, а после этого Коваль вытащил из кармана влиятельную газету со статьей, посвященной истории с акциями Ахтарского металлургического комбината. Статья, как само собой разумеющуюся, упоминала вот уже полмесяца находящуюся в обращении версию о том, что купила пропавшие акции АМК долголаптевская ОПГ.

— Читал? — сказал Коваль, кивая на статью.

— Читал, — пожал плечами Лучков, — чего только, понимаешь, не набрешут…

— Что ты им рассказал, то и набрехали. Лучков очень натурально удивился.

— С чего ты взял?

— Не прикидывайся. Твоя работа. Хвосты рубишь?

Лучков скрестил пальцы домиком, снова их развел.

— Журналист, — сказал он, — что собака, где какую кость выроет, ту и тащит в нору… Какая разница, чего они там наплели?

— Разница такая, что меня уважаемые люди спрашивают: где акции и какие у тебя завязки с «Ивеко»?

— А ты скажи уважаемым людям, что, мол, помог банку, и не за так, а за восемнадцать лимонов зелеными…

Коваль ткнул газетой в направлении Лучкова.