Чуть ближе к озеру груда мешковины вдруг расползлась по сторонам.

— Аркканцлер?

— Да, мистер Стиббонс?

— Кто-то растоптал мою шляпу.

— Ну и что?

— Но она все еще у меня на голове.

Ридкулли уселся, преодолевая ломоту в костях.

— Пошли отсюда, парень, — сказал он. — Пошли домой. Не думаю, что меня еще хоть как-то интересует музыка. Это мир герца.

Карета тряслась по продуваемой ветрами горной дороге. Мистер Клит, стоя на ящике, нахлестывал лошадей. Сумкоротый нетвердо держался на ногах. Край утеса был так близок, что он мог бы заглянуть прямо во тьму ущелья.

— Я сыт по горло всем этим! — заорал он и попытался схватится за вожжи.

— Прекрати! Так мы их никогда не догоним! — крикнул Клит.

— Ну и что? Мне нравится их музыка!

Клит обернулся. Его лицо страшно исказилось.

— Предатель!

Рукоятка кнута угодила Сумкоротого в область желудка. Тот отшатнулся назад, зацепился ногой за борт повозки и полетел вниз.

Его отчаянно загребающая воздух рука вдруг наткнулась в темноте на что, напоминающее тонкую ветку и вцепилась в нее. Он раскачивался над бездной пока не нащупал ногой зацепку на утесе, а другой рукой — обломок столба от ограды.

Он успел заметить, что телега несется по прямой, в то время как дорога круто поворачивала. Он зажмурился и не открывал глаз до тех пор, пока последний вопль, треск и грохот не растаяли внизу. Он открыл как раз чтобы успеть разглядеть горящее колесо, скачущее по дну каньона.

— Чтоб мне провалиться! — заметил он. — Как удачно, что здесь оказалась эта… эта… штуковина…

Он взглянул вверх. И еще выше.

— ДЕЙСТВИТЕЛЬНО УДАЧНО, РАЗВЕ НЕТ?

Мистер Клит сел среди обломков кареты. Они были объяты яростным огнем. Да он просто счастливчик, сказал он себе, если он ухитрился здесь выжить.

Темный силуэт в плаще приближалась сквозь пламя. Мистер Клит уставился на него. Он никогда не верил в такие вещи. Он вообще никогда ни во что не верил. Но уж если этого не избежать, он предпочел бы поверить в кого-нибудь… побольше.

Он глянул вниз, на то, что он считал своим телом и обнаружил, что видит сквозь него и что оно постепенно истаивает.

— О боги, — проговорил он. — Хат. Хат. Хат.

Темная фигура ухмыльнулась и взмахнула крохотной косой.

— СНИХ, СНИХ, СНИХ.

Много позже люди спустились на дно каньона и отсортировали останки мистера Клита от всех остальных останков. Получилось не очень много. Были высказаны предположения, что это какой-то музыкант… какой-то музыкант, удравший из города или вроде того. Так или иначе, теперь он был мертв, разве нет?

Никто не обратил никакого внимания на кое-что еще. В сухом речном русле скопился всякий хлам. Тут был и лошадиный череп, и какие-то перья, и бусины. И несколько обломков гитары, расколотой как яичная скорлупа.

В любом случае, нельзя было понять, что из этой скорлупы выпорхнуло.

Сьюзан открыла глаза. Ее лицо овевал ветер. Она сидела в кольце рук, держащих поводья белой лошади.

Она посмотрела вперед. Облака клубились далеко внизу.

— Ну хорошо, — сказала она. — И что же произошло?

Смерть чуть помолчал.

— ИСТОРИЯ СТРЕМИТСЯ РАСКРУТИТЬСЯ В ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ. ОНИ КАК ВСЕГДА ЗАЛАТАЮТ ЕЕ НА СКОРУЮ РУКУ. ОСТАНЕТСЯ НЕСКОЛЬКО ПОТЕРЯННЫХ НИТЕЙ… ПОЛАГАЮ, У НЕКОТОРЫХ ЛЮДЕЙ ОСТАНУТСЯ СМУЩАЮЩИЕ ВОСПОМИНАНИЯ О КАКОМ-ТО КОНЦЕРТЕ В ПАРКЕ. НО ЧТО С ТОГО? ЭТИ ВОСПОМИНАНИЯ БУДУТ КАСАТЬСЯ СОБЫТИЙ, НИКОГДА НЕ ПРОИСХОДИВШИХ.

— Но они происходили!

— В ТОЙ ЖЕ СТЕПЕНИ.

Сьюзан уставилась вниз, на расстилающийся под ними темный ландшафт. Там и сям помигивали огоньками фермы и деревеньки, в которых жили люди, не задумывающиеся ни на секунду о том, что проносится мимо, высоко над ними.

— Ну а… — произнесла она. — Просто к примеру, ты понимаешь… Что будет с Бандой?

— О, ОНИ МОГУТ БЫТЬ ГДЕ УГОДНО, — Смерть смотрел в затылок Сьюзан. — ВОЗЬМЕМ, НАПРИМЕР, ЭТОГО ПАРНЯ. МОЖЕТ БЫТЬ, ОН ВЕРНУЛСЯ В БОЛЬШОЙ ГОРОД. А МОЖЕТ, ОТПРАВИЛСЯ КУДА-ТО ЕЩЕ. РАБОТАЕТ, ТОЛЬКО ЧТОБЫ СВЕСТИ КОНЦЫ С КОНЦАМИ. ПРЕТЕРПЕВАЕТ НЕВЗГОДЫ. ДВИЖЕТСЯ СВОИМ ПУТЕМ.

— Но той ночью он должен был оказаться в «Барабане»!

— НЕТ, ЕСЛИ САМ НЕ ПОЙДЕТ ТУДА.

— Так ты можешь сделать это? Его жизнь должна окончиться! Ты же говорил, что не способен дать жизнь!

— Я — НЕТ. ЭТО ТЫ МОЖЕШЬ.

— Что ты имеешь в виду?

— ЖИЗНЬЮ МОЖНО ПОДЕЛИТЬСЯ.

— Но он же— исчез. Наверное, я даже никогда его не увижу.

— ТЫ ЖЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО УВИДИШЬ.

— Почему ты так решил?

— ТЫ ВСЕГДА ЭТО ЗНАЛА. ТЫ ПОМНИШЬ ВСЕ. КАК И Я. НО ТЫ ЧЕЛОВЕК И ТВОЙ РАЗУМ БУНТУЕТ ПРОТИВ ЭТОГО — РАДИ ТЕБЯ САМОЙ. НО КОЕ-ЧТО ВСЕ ЖЕ ПРОСАЧИВАЕТСЯ. СНЫ, МОЖЕТ БЫТЬ. ПРЕДЧУВСТВИЯ. ОЩУЩЕНИЯ. НЕКОТОРОЕ ТЕНИ СТОЛЬ ДЛИННЫ, ЧТО ПОЯВЛЯЮТСЯ ДО СВЕТА.

— Не думаю, что я хоть что-то поняла.

— НУ, СЕГОДНЯ БЫЛ ТЯЖЕЛЫЙ ДЕНЬ.

Облака под ними сгущались.

— Дедушка.

— ДА?

— Ты вернулся?

— ПОХОЖЕ НА ТО. ДЕЛА, ДЕЛА, ДЕЛА.

— Значит, я мне больше не надо этим заниматься? По-моему, я была не слишком хороша на этом месте.

— ДА.

— Но.. ты же нарушаешь целую кучу законов.

— ВЕРОЯТНО, ЭТО ПРОСТО ПОЖЕЛАНИЯ.

— Но мои родители все еще мертвы.

— Я БЫ НЕ СМОГ ДАТЬ ИМ ЖИЗНЬ. ВСЕ ЧТО Я МОГ ДАТЬ ИМ — ЭТО БЕССМЕРТИЕ. НА ИХ ВЗГЛЯД, ЭТО БЫЛ НЕРАВНОЦЕННЫЙ ОБМЕН.

— Я думаю, тебе лучше знать, чего им хотелось.

— КОНЕЧНО, ТЫ МОЖЕШЬ ПРИХОДИТЬ И ГОСТИТЬ У МЕНЯ.

— Спасибо.

— ЭТО ТВОЙ ДОМ, ЕСЛИ УГОДНО.

— Правда?

— ТВОЮ КОМНАТУ Я ОСТАВЛЮ В ТОМ ВИДЕ, В КАКОМ ТЫ ЕЕ ПОКИНУЛА.