И не успел я очнуться, как меня окружили стражники и забрали и отвели к вали; и вали спросил меня об этом ожерелье, и я сказал ему то же, что сказал посреднику, и вали засмеялся и воскликнул: «Во всем этом ни слова правды!»

И не успел я опомниться, как меня уже обнажили и стали бить плетьми по бокам, и удары жгли меня, и я сказал: «Я украл его!», думая про себя: «Лучше тебе сказать, что украл его. Я не скажу, что обладательницу ожерелья у меня убили, – меня убьют за неё».

И записали, что я украл ожерелье, и мне отрубили руку и прижгли обрубок в масле, и я лишился чувств; но мне дали выпить вина, и я очнулся и, взяв свою руку, пошёл домой. И хозяин сказал мне: «Раз с тобой случилось подобное дело, уйди из моего дома и присмотри для себя другое место, так как ты обвинён в воровстве». А я отвечал ему: «О господин мой, потерпи дня два или три, пока я присмотрю себе помещение». – «Хорошо», – сказал он и ушёл и оставил меня, а я остался сидеть и плакал и говорил: «Как я вернусь к родным с отрубленной рукой? Они не знают, что я невиновен! Может быть, Аллах совершит что- нибудь благое», – и я горько заплакал.

И когда хозяин дома ушёл от меня, мною овладело великое горе, и я прохворал два дня, а на третий день, не успел я очнуться, как явился хозяин дома и с ним несколько стражников и староста рынка, и он утверждал, что я украл ожерелье. И я вышел к ним и спросил их: «Что случилось?» А они, не дав мне сроку, связали меня и накинули мне на шею цепь и сказали: «Ожерелье, которое было у тебя, отнесли правителю Дамаска, везирю и судье, и они сказали, что это ожерелье пропало у правителя три года назад вместе с его дочерью».

И, когда я услышал от них эти слова, у меня упало сердце, и я воскликнул: «Погибла твоя душа, нет сомнения! Клянусь Аллахом, я непременно расскажу правителю мою историю, и если захочет, он меня убьёт, а если захочет – простит меня».

И когда мы пришли к правителю, он велел мне встать перед собою и, увидев меня, посмотрел на меня краем глаза и сказал присутствующим: «Почему вы отрубили ему руку? Это несчастный человек, и нет за ним вины; вы обидели ею, отрубив ему руку». И, когда я услышал эти слова, моё сердце окрепло и душа моя успокоилась, и я воскликнул: «Клянусь Аллахом, о господин мой, я совсем не вор! Меня обвинили этим великим обвинением и побили плетьми посреди рынка и принуждали меня сознаться, – и я солгал на себя и признался в краже, хотя и не виновен в ней». И правитель сказал: «Нет за тобой вины!», а затем он заключил под стражу старосту рынка и сказал ему: «Отдай этому цену его руки, иначе я тебя повешу и возьму все твои деньги!» И он кликнул стражников, и они взяли старосту и уволокли его, а я остался с правителем. Потом сняли с моей шеи цепь с разрешения правителя и развязали мне руки, и правитель посмотрел на меня и сказал: «О дитя моё, будь правдив со мной и расскажи мне, как к тебе попало это ожерелье? – И он произнёс:

«О господин мой, я скажу тебе правду», – ответил я и рассказал ему, что случилось у меня с первой девушкой и как она привела ко мне вторую и зарезала её из ревности, и изложил эту историю целиком. И, услышав это, правитель покачал головой и ударил правой рукой о левую и, положив на лицо платок, поплакал немного и произнёс:

И после этого он подошёл ко мне и сказал: «Знай, о дитя моё, что старшая девушка – моя дочь, и я охранял её с великой заботой, – а когда она стала взрослой, я послал её в Каир, и она вышла замуж за сына своего дяди; но он умер, и она приехала ко мне. И она научилась мерзостям у жителей Каира и приходила к тебе четыре раза, и потом она привела к тебе свою меньшую сестру, – а обе они родились от одной матери и любили друг друга. И когда со старшей случилось то, что случилось, она открыла свою тайну сестре, и та попросилась пойти с нею. А затем старшая вернулась одна, и я спросил про меньшую и увидел, что старшая плачет о ней; и она тайно сказала своей матери (а я был тут же), что случилось и как она зарезала свою сестру. И она все плакала и говорила: „Клянусь Аллахом, я не перестану плакать о ней, пока не умру!“ И так и было. Посмотри же, дитя моё, что произошло! Я хочу, чтобы ты не перечил мне в том, что я тебе скажу: „Я женю тебя на моей меньшей дочке, она не родная сестра тем двум, и она невинна; и я не потребую от тебя приданого и назначу вам от себя содержание, и ты будешь у меня на положении сына“.

«Хорошо, – сказал я, – могли ли мы думать!» И правитель тотчас же послал за судьёй и свидетелями и написал мою брачную запись, и я вошёл к его дочери, а он взял для меня у старосты рынка много денег, и я оказался у него на высочайшем месте. В этом году умер мой отец, и правитель послал от себя гонца, и тот привёз мне деньги, которые отец оставил, – и теперь я живу приятнейшей жизнью. Вот причина отсечения правой руки».

И я удивился этому и провёл у юноши три дня, и он дал мне много денег, и я уехал от него и прибыл в этот город, и жизнь моя здесь была хороша, и у меня с горбуном случилось то, что случилось».

«Это но более удивительно, чем история горбуна, – сказал царь Китая,

и мне непременно следует вас всех совесть, но остался ещё портной, качало всех грехов. Эй, портной, – сказал он, – если ты мне расскажешь что-нибудь более удивительное, чем эта история, я подарю вам ваши проступки».

И тогда портной выступил вперёд и сказал:

Знай, о царь нашего времени, – вот самое удивительное, что со мной вчера случилось и произошло. Прежде чем встретить горбатого, я был в начале дня на пиру у одного из моих друзей, у которого собралось около двадцати человек из жителей этого города, и среди нас были ремесленники: портные, плотники, ткачи и другие. И когда взошло солнце, нам подали кушанье, чтоб мы поели; и вдруг хозяин дома вошёл к нам, и с ним юношачужеземец, красавец из жителей Багдада, одетый в какие ни на есть хорошие одежды и прекрасный, но только он был хромой. И он вошёл к нам и приветствовал нас, а мы поднялись перед ним, и он подошёл, чтобы сесть, но увидел среди нас одного человека, цирюльника, и отказался сесть и хотел уйти от нас. Но мы схватили этого юнош», и хозяин дома вцепился в него, и стал заклинать его, и спросил: «Почему ты вошёл и уходишь?» И юноша отвечал: «Ради Аллаха, господин мой, не противься мне ни в чем! Причина моего входа в ртом злосчастном цирюльнике, что сидит здесь». И, услышав эти слова, хозяин долга пришёл в крайнее удивление и сказал: «Как! этот юноша из Багдада, и его сердце расстроилось из-за этою цирюльника!» А мы посмотрели на юношу и сказали ему: «Расскажи нам, в чем причина твоего гнева на этого цирюльника?»

«О собрание, – сказал тогда юноша, – у меня с этим цирюльником в моем городе Багдаде произошло такое дело: это из-за него я сломал себе ногу и охромел, и я дал клятву, что больше никогда не буду находиться с ним в одном и том же месте или жить в городе, где он обитает, – и уехал из Багдада, и покинул его, и поселился в ртом городе; и сегодняшнюю ночь я проведу не иначе как в путешествии».

«Заклинаем тебя Аллахом, – сказали мы ему, – расскажи нам твою историю!»