же… я… Я, пожалуй, пойду…
- Я с тобой, - объявила Камилла.
- Я тоже.
- Ты… Зайдешь в гости?
- Завтра.
- Когда?
- Во второй половине дня. Можно с собакой?
- Ну конечно, вместе с Барбесом…
- Боже! Барбес… Еще один ярый республиканец! - расстроился Филибер. - Я бы предпочел аббатису де Рошешуар!
Венсан бросил вопросительный взгляд на Камиллу.
Она только плечами пожала.
Обернувшийся в этот момент Филибер вознегодовал:
- Черт знает что такое! Имя несчастной Маргариты де Рошешуар де Монпипо не должно стоять рядом с именем этого негодяя!
- Де Монпипо? - переспросила Камилла. - Ну и имена у вас… Кстати… Чего бы тебе не поучаствовать в викторине «Вопросы для чемпиона»?
- Стыдись! Сама прекрасно знаешь почему…
- Ничего я не знаю. Объясни.
- К тому времени как я сумею нажать на кнопку, начнется выпуск новостей…
11
Она не спала всю ночь. Кружила по комнате, изводила себя, пугалась призраков, приняла ванну, встала поздно, поставила под душ Полетту, кое-как причесала ее, и они отправились на прогулку на улицу Гренель. Зашли в кафе позавтракать, но ей кусок не лез в горло.
- Ты сегодня нервная…
- У меня важное свидание.
- С кем?
- С собой.
- Ты идешь к доктору? - всполошилась старая дама.
После обеда Полетта, как обычно, задремала. Камилла забрала у нее вязанье, укрыла пледом и на цыпочках удалилась.
Она закрылась у себя, раз сто переставила табурет и придирчиво осмотрела кисти и краски. Ее тошнило.
Франк только что вернулся и отправился прямиком к стиральной машине. После истории с испорченным свитером он сам закладывал белье в машину, комментируя, как клуша-домохозяйка, изъяны сушки, растягивающей трикотаж и расслаивающей воротнички.
С ума сойти до чего увлекательно.
Дверь открыл Франк.
- Я к Камилле.
- В конце коридора…
Потом он закрылся у себя в комнате, и она была ему благодарна за проявленную в кои веки раз тактичность…
Оба они чувствовали себя неловко, но по разным причинам. Вранье. Причина была одна и та же: страх.
Ситуацию спас он:
- Ну что… Начнем? У тебя есть ширма? Хоть что-нибудь?
Она возблагодарила Небо.
- Видишь? Я натопила. Ты не замерзнешь…
- Потрясный камин!
- Черт, мне кажется, что я попал в кабинет врача, меня это нервирует. Я… Трусы тоже снимать?
- Если хочешь, можешь не снимать…
- Но, если сниму, будет лучше…
- Да. Но я в любом случае всегда начинаю со спины…
- Вот же непруха! Уверен, у меня там полно прыщей…
- Не беспокойся на этот счет; поработаешь голый по пояс на свежем воздухе, и они исчезнут - даже прежде, чем ты успеешь разгрузить первую машину навоза…
- Знаешь, из тебя бы вышел первоклассный косметолог.
- Может быть… Давай, выходи и садись вот сюда.
- Ты бы хоть у окна меня посадила, что ли… Все было бы развлечение…
- Не я решаю.
- А кто же?
- Свет. И не жалуйся, потом тебе придется все время стоять…
- Долго?
- Пока не упадешь…
- Уверен, ты сдашься первой.
- Угу… - буркнула Камилла. Она хотела сказать: «Это вряд ли…»
Она начала с серии набросков, кружа вокруг него. Дурнота отступила, в руке появилась легкость.
А вот он чувствовал себя все скованнее.
Когда Камилла подходила слишком близко, закрывал глаза.
Были ли у него прыщи? Камилла не заметила. Она видела напряженные мышцы, усталые плечи, шейные позвонки, выступавшие под кожей, когда он наклонял голову, позвоночник, напоминающий изъязвленный временем горный кряж, его нервозность, выступающие челюсти и скулы. Синяки под глазами, форму черепа, впалую грудь, худые руки с темными точками - следами уколов. Прозрачная кожа, синие прожилки вен, следы, оставленные жизнью на его теле. Да. Именно это она подмечала в первую очередь: печать бездны, следы гусениц огромного невидимого танка и невозможную, немыслимую застенчивость.
Примерно через час он спросил, можно ли ему почитать.
- Да. Пока я тебя приручаю…
- А ты… ты разве еще не начала?
- Нет.
- Ладно. Ты ничего не имеешь против чтения вслух?
- Давай…
Он раскрыл книгу.
