ожидавший, пока Рене положит ему на тарелку кусок яичницы-болтуньи с ветчиной.
— Ингредиенты совсем не похожи на то, что можно было бы ожидать.
Рене взглянула на него недоумевающе:
— О химических загрязнениях какого рода мы, собственно, говорим? — Додж значительно посмотрел на нее.
— В состав мути не входят полученные искусственным путем токсичные химикаты.
— Вы хотите сказать, что за всем этим не стоит человек, какой-то злоумышленник? — вопросил Ганн, зажав химика в уголке.
— Нет, — медленно проговорил Додж. — В данном случае злоумышленник — мать-природа.
— Но если это не химикаты, то что? — не унималась Рене.
— Смесь, — ответил Додж, наливая себе кофе. — Коктейль из нескольких самых токсичных минералов, какие только существуют на земле. В него входят такие элементы, как барий, сурьма, кобальт, молибден и ванадий, полученные из токсичных минералов, таких, как стибнит, барит, патронит и арсенопирит.
Тонко очерченные брови Рене поднялись.
— Арсенопирит?
— Минерал, из которого получают мышьяк.
Питт в мрачной задумчивости посмотрел на Доджа.
— Как так может быть, что концентрированный токсичный минеральный коктейль, как вы его называете, увеличивается в количестве? Ведь он не способен воспроизводить себя?
— Его накопление идет за счет постоянной подпитки, — ответил Додж. — Я мог бы добавить, что в мути присутствуют заметные следы магния, что указывает на растворение неслыханного количества доломитовой извести.
— О чем это говорит? — спросил Руди Ганн.
— С одной стороны, о присутствии известняка, — уверенно пояснил Додж. Он помолчал несколько секунд, изучая компьютерную распечатку. — Еще один фактор — сила притяжения, которая заставляет минералы или химические вещества в щелочном растворе стремиться к северному магнитному полюсу. Минералы притягивают к себе другие минералы, они ржавеют и окисляются. Химикаты в щелочном растворе притягивают к своей поверхности другие химикаты, в результате образуются токсичные отходы или газы. Вот почему большая часть пятна коричневой кляксы движется на север к Ки-Уэсту.
Ганн покачал головой.
— Это не объясняет, каким образом Дирк и Саммер обнаружили ее участки на отмели Навидад — в Атлантике, по другую сторону от Доминиканской Республики.
Додж пожал плечами.
— Должно быть, какую-то ее часть отнесло ветрами и течениями через пролив Мона между Гаити и Пуэрто-Рико, а уж после этого занесло на отмель Навидад.
— Что бы ни содержалось в этом вашем коктейле, — сказала Рене, поднимая знамя зашиты окружающей среды, — от него вода становится вредной и опасной для всех, кто ее использует, — для людей, зверей, рептилий, рыб, даже для птиц, которые на нее садятся, не говоря уж о микроорганизмах.
— Что ставит меня в тупик, — пробормотал Додж, продолжая свою мысль так, как будто не слышал слов Рене, — так это то, что смесь с консистенцией ила способна сплотиться в единую массу, которая проходит огромные расстояния на глубине не более ста двадцати футов от поверхности и не распадается. — Говоря это, он делал в блокноте какие-то заметки. — Я подозреваю, что в распространении мути играет роль соленость морской воды. Этим же, возможно, объясняется тот факт, что муть не опускается на дно.
— Это не единственная странность в данной истории, — заметил Джордино.
— Поясни, — мягко подтолкнул его Питт.
— Температура воды семьдесят пять градусов, на добрые пять градусов ниже нормы для этой части Карибского моря.
— Еще одна загадка, — устало пробормотал Додж. — Нигде не зафиксировано, чтобы температура здесь когда-нибудь падала так низко.
— Все же вы многое узнали, — похвалил химика Ганн. — Мы возьмем пробы, и пусть лаборатория НУМА в Вашингтоне ищет ответы на загадки. Наша задача теперь — выяснить источник этой дряни.
— Единственный способ сделать это — идти по следу, двигаться все время в сторону наибольшей концентрации, — сказала Рене.
Питт устало улыбнулся.
— За этим мы сюда и приехали… — Он внезапно прервал свою речь и застыл, уставившись куда-то вперед сквозь ветровое стекло. — За этим, — тихо проговорил он чуть позже, — и ради визита в Диснейленд.
— Тебе лучше немного поспать, — спокойно заметил Джордино. — Ты начинаешь заговариваться.
— Здесь никакой не Диснейленд, — сказала Рене, подавляя зевок.
Питт обернулся и кивком головы указал на море прямо по курсу судна.
— Тогда почему нам вот-вот предстоит участвовать в постановке «Пиратов Карибского моря»?
Все головы повернулись одновременно. Все глаза уставились на горизонт, где кончалась темная вода и начинались звезды. Там виднелось слабое желтоватое свечение. По мере того как «Поко-Бонито» деловито шлепал вперед, яркость свечения постепенно возрастала. Люди замерли в молчании, а свечение медленно материализовалось в туманные очертания старинного парусного корабля. С каждой минутой корабль становился все отчетливее.
На мгновение им показалось, что они сходят с ума, но тут Питт негромко и бесстрастно произнес:
— А я-то гадал, скоро ли появится старина Ли Хант?
21
Настроение на борту внезапно изменилось. Почти минуту никто не двигался с места и не произносил ни слова. Все неотрывно смотрели на странное явление. Наконец Ганн нарушил молчание:
— Тот самый пират Хант, о котором нас предупреждал адмирал?
— Нет, буканьер Хант.
— Все это не может быть настоящим! — Рене в ужасе смотрела, отказываясь верить своим глазам. — Неужели перед нами на самом деле корабль-призрак?
Губы Питта изогнулись в рассеянной улыбке.
— Только в глазах зрителей. — И он процитировал «Поэму о старом моряке» Колриджа:[20] — «И тихо призрачный корабль опять в моря уплыл».
— Кто такой этот Хант? — спросил Додж с трепетом в голосе.
— Буканьер, который орудовал в Карибском море с 1665 по 1680 год. В 1680 он был захвачен кораблем Британских военно-морских сил и скормлен акулам.
Не желая видеть перед собой жуткий фантом, Додж отвернулся. Его мозг отказывался это воспринимать. Он пробормотал через силу:
— В чем разница между пиратом и буканьером?
— Очень небольшая, — пояснил Питт. — Пират — это общий термин для обозначения британских, голландских, французских моряков, которые захватывали торговые суда ради сокровищ и денег. Слово «буканьер» произошло от французского слова, обозначающего барбекю. Ранние буканьеры коптили и высушивали мясо для корабельных припасов. В отличие от приватиров, действовавших в соответствии с законными патентами своего правительства, буканьеры, не имея никаких бумаг, нападали на любые суда, преимущественно испанские. Еще их называли флибустьерами.
