– У меня самой есть кое-какие планы, которые должны разрешить все наши трудности еще до конца лета.

Торговцы вздохнули с видимым облегчением: вероятно, обоим вспомнились слухи об ее скорой помолвке с лордом Питером.

Разговор с кредиторами нарушил прекрасное, но хрупкое ощущение покоя, в котором она пребывала после поездки в Чеддарское ущелье. Когда они ушли, Джулия без сил откинулась на спинку стула.

К чему обманывать себя? Разве может Эдвард помочь или хотя бы понять ее? Он не может взять в толк, что расплатиться с долгами – для нее вопрос чести. Выйдя за Эдварда, она не сможет этого сделать.

Отогнав грустные мысли, она снова устремила взор на Эдварда. Сегодня на нем был черный фрак тончайшего сукна, белый жилет, черные панталоны и черные бальные туфли. Он был, как всегда, неотразим.

Она медленно обмахивалась кружевным веером, надеясь таким образом скрыть свое волнение от посторонних глаз. Эдвард обменивался любезностями со своими многочисленными знакомыми. Дамы улыбались и кокетливо приседали перед ним, с видимым ободрением оглядывая его атлетическую фигуру с широкими плечами и тонкой талией.

Мужчины крепко пожимали его руку; некоторые что-то шептали ему на ухо, и тогда до Джулии доносился его смех, обдавая волной неизъяснимого блаженства. Видимо, мужчины и женщины одинаково симпатизировали ему, что бывало в обществе нечасто.

Возможность хоть несколько мгновений смотреть на него без помех казалась Джулии драгоценным подарком судьбы. Однако вправе ли она положиться на него и поверить всем его обещаниям? Этого она не знала. Ее мысли и чувства так безнадежно перепутались, что она уже ничего не знала и не понимала.

– Джулия!

Голос, на сей раз более настойчивый, звал ее и требовал внимания, однако она и теперь не услышала его.

Любит ли она Эдварда? Конечно. Любит до безумия. Он целовал ее и ласкал так, что при одном воспоминании об этом ее бросало в дрожь. Он грезился ей во сне и наяву. У него было все, о чем она только могла мечтать, – кроме того единственного, что казалось ей сейчас нужнее всего. Рядом с ним ее желания вырастали вдруг до пугающих размеров и заслоняли все, а долг как будто не имел никакого значения. Раньше она не была такой.

То она начинала ненавидеть его за то, что он нарушил размеренное течение ее жизни; то ей мучительно хотелось, чтобы этот постылый, раз и навсегда заведенный порядок поскорее разбился вдребезги.

Она казалась сама себе натянутой струной, которую дергают, и щиплют, и терзают безжалостным смычком. Скоро, казалось ей, от нее ничего не останется.

И зачем только Эдвард приехал в Бат?

И все же больше всего на свете ей хотелось сейчас танцевать с ним, чтобы снова ощутить волшебство его прикосновений, – и целовать его.

– Джулия! – строго позвал ее голос. Она не слышала.

Смех Эдварда, донесшийся до нее, опять обдал ее горячей волной.

– Посмотри на меня! – шепнула она, и от веера, прижатого почти вплотную к губам, к ней вернулся слабый аромат чая. Эдвард, казалось, услышал ее, потому что в ту же секунду его взгляд начал блуждать по зале и перебегал с одного лица на другое, пока не отыскал Джулию. Отыскав, он выпрямился и тотчас словно бы оказался ближе к ней; серые глаза пронзили ее желанием и мольбой.

Она немного приоткрыла лицо, и кружевной край веера скользнул по ее губам. Эдвард улыбнулся ей в ответ. Гул в голове у Джулии усилился, в нем слышался вчерашний шепот Эдварда: «Джулия, я люблю тебя». Шепот любимого. Руки любимого. Внутри у нее все напряглось, голова закружилась, и сердце затрепетало пойманной птицей. Она захлопнула веер и опустила руку. Пусть он увидит ее всю, в бальном платье из розового шелка и легкого летящего тюля, с высоко перехваченной талией и низким декольте; пусть увидит, как вздымается от волнения ее грудь.

Он увидел. Она поняла это по тому, как потемнел вдруг его взгляд.

– Джулия! – послышался совсем рядом недовольный голос. – Джулия, вот лорд Питер, твой кавалер на следующий танец. Но ты, кажется, опять витаешь в облаках? Дитя мое, спустись-ка на землю, иначе его милость подумает о тебе Бог знает что! – Лорд Делабоул рассмеялся деланным смехом. – Ну же, где твой книксен?

Невозможно было отгораживаться далее от этого настойчивого голоса. Джулия со вздохом обернулась к отцу и к лорду Питеру. Но мысли ее в эту минуту были так переполнены Эдвардом, что она лишь скользнула по сыну маркиза равнодушным взглядом и весьма сдержанно протянула ему руку.

– Добрый вечер, сэр Питер, – машинально произнесла она. Оказывается, лорд Питер уже вернулся в Бат, а она этого даже не заметила. – Надеюсь, вы простите мою рассеянность?

Тут случилось нечто непредвиденное. Когда она присела перед ним, сэр Питер поднес ее руку к губам и поцеловал с неожиданной пылкостью.

Джулия не верила своим глазам! Наверняка скоро вся зала начнет обсуждать этот страстный поцелуй. Прежде он не позволял себе ничего подобного, все его поцелуи были обычными проявлениями любезности. Джулия не знала, радоваться ей или досадовать. С чего это он вдруг так осмелел? Неужто наконец решился сделать предложение? Теперь, когда она уже не хочет этого предложения, но все так же отчаянно ждет его, невзирая на поспешные заверения Эдварда?

Когда, выпрямившись, он шагнул еще ближе к ней и уверенно взял ее за руку, ей вдруг сделалось ужасно смешно.

Неделю назад от такого особенного знака внимания она бы воспарила до небес. Теперь же, глядя на своего поклонника, она видела вместо карих глаз серые, вместо светлых кудрей длинные черные пряди, а приветливое, доброжелательное лицо лорда Питера и вовсе расплывалось перед ее глазами, превращаясь в бесформенную маску.