палубой ангара и не убирая посадочных салазок стал плавно сдавать назад. Медленно развернув гладиус, он повёл его к линзе транс-телепорта, находящейся на корме. Их никто не провожал.

Графиня эс-Верберантия была очень удивлена, что вместо того, чтобы вылететь в космос из ангара, как это делают все нормальные люди, пилот нанятого ею космического корабля полетел к кормовому шлюзу, но вместо того, чтобы стартовать оттуда, посадил корабль в центре какого-то круга. Поняла она всё только тогда, когда увидела перед собой сначала пейзаж какого-то незнакомого мира, а через несколько секунд огромное скопище звёзд, какое можно было увидеть только в нескольких местах галактики. Пока она соображала, где именно оказался гладиус, Николай, получив целеуказание от Тиу через свой хитромудрый тэу-череп, врубил ходовые турбины на полную мощность и «Очко» помчалось со скоростью клыка, за которым гонятся злобные пилоты-техноэмпи с «Оффенсио». Графиня испуганно спросила:

— Командор Сильвер, как вы можете вести корабль глядя только на обзорный экран?

— По звёздам, милочка. — Ехидно ответил Николай — Талант ведь не пропьёшь. Правильно я говорю, Димыч?

Кинг-Конг угукнул довольным тоном и сказал, протягивая руку к тумбе, стоящей справа от его кресла:

— Это точно, командир. Ну, раз мы летим не воевать, а покататься, то может быть тяпнем на радостях грамм по сто пятьдесят чайку, командир? Ты как, не откажешься? Наши ребята недавно припёрли с Рианона три ящика отличного бренди. Это, конечно, не водка, но тоже можно пить.

Николай отозвался на предложение:

— Отлично, Димыч. Сто пятьдесят грамм нам никогда не повредят. Тем более, что начальство осталось далеко за кормой.

Кинг-Конг достал из тумбы, оказавшейся баром, бутылку бренди и два фужера. Наполнив до половины оба, он спросил:

— А вам налить девушка? Или вы поборница трезвости.

В ответ на это графиня эс-Верберантия громко взвизгнула:

— Да, как вы смеете так ко мне обращаться! Вы оба невоспитанные мужланы и пьяницы! Командор Сильвер, как вы можете пить сидя в пилотском кресле? Это не слыханно!

— Мадам, на трезвую голову я вообще не собираюсь лететь до Фумуса. — Ответил ей Николай, залпом выпив бренди, после чего попросил — Димыч, плесни-ка мне ещё сто грамм.

Друзья быстро прикончили бутылку бренди не смотря на то, что графиня издавала по этому поводу громкие, негодующие звуки. После этого они весьма немелодично запели песню про казака, гуляющего по Дону, и Кинг-Конг потянулся за второй бутылкой, отчего щёчки графини тотчас покрылись румянцем. Пассажирка «Очка» попыталась было воззвать к разуму ещё разок, другой, но у неё из этого ничего не вышло и тогда, махнув на всё рукой, она сказала:

— Господа, налейте и мне бокал бренди. Уж если мне и суждено погибнуть, когда вы налетите на какую-нибудь звезду или планету, то я хотя бы этого не замечу.

Кинг-Конг немедленно налил ей полный бокал бренди и женщина, зажмурившись выпила напиток. Видимо энергоны были послабее на выпивку, чем рианонцы служащие в космофлоте. Уже через полчаса графиня эс-Верберантия не вязала лыка. Громко икнув, она отрубилась и двое пройдох, хитро подмигнув друг другу, встали, извлекли бесчувственное тело из кресла и перенесли пассажирку из пилотской рубки в её каюту. Там они довольно бесцеремонно раздели её догола и уложили в постель, после чего твёрдой походкой вернулись в рубку. Там их уже поджидал Витька Прапор, видевший всё происходящее на обзорном экране. Широко осклабившись, он ехидным тоном сказал:

— Да, мужики, грош вам цена. Напоить бабу напоили, а вот доставить ей удовольствие так и не догадались. Ладно, с дядей Жорой всё ясно, Лиу ему за такие дела мигом бы яйца оторвала, но ты то, командир, почему так опростоволосился? Тебе же Петрович какой наказ дал перед вылетом? Трахнуть эту козу, а ты так маху дал. Завтра она уже освоится и начнёт набивать себе цену, станет корчить из себя девочку.

Первым не выдержал Кинг-Конг, который прорычал:

— Прапор, кобелина дикая, заткнись! Как ты вообще можешь смотреть на эту тварь, как на женщину? Не понимаю я тебя, Витька, вроде бы мужик ты с мозгами, а такой простой вещи, что эта профура наш злейший враг и всё, чего она добивается, это заманить нас в западню, понять не можешь. Небось когда тебя её подручные подвесят на какой-нибудь дыбе, а сама она возьмёт в руки хлыст или вообще что-нибудь электрическое, ты уже не будешь смотреть на неё так, словно ты лет пять баб не видел.

Николай отнёсся ко всему намного спокойнее и рассудительнее, сказав полковнику Соловьёву с улыбкой:

— Да, ладно тебе, Димыч, нечего Витьку пропесочивать. Сам тоже ведь запал на эту красотку. Даже не отказал себе в удовольствии пощупать её, когда мы эту дамочку заголили. В конце концов надо отдать ей должное, красотка она отменная, но в войсках эсэс, как вы это знаете, тоже красотки служили. Да, и не только там. Одну из таких бестий, помнится, мы отдали как то раз танкистам Бульдозера. После этого я долго жалел, что не пустил её тогда в расход сам. Ну, этот грех мне всё равно не кажется слишком уж тяжким. Та эстонка тоже была стерва редкостная, ничуть не лучше и эсэсовцев, и этой графини. А на счёт совета Петровича, Прапор, ты не прав. Он это говорил на тот счёт, если она сама станет мне на шею вешаться. Мол после этого для неё допрос с пристрастием будет шоком и она обязательно расколется. Поэтому не бойся, в нужный момент я не оплошаю.

Кинг-Конг, который имел к тому делу самое прямое отношение, лишь сокрушенно вздохнул и развёл руками, после чего с укоризной посмотрел на Николая и сказал:

— Коля, так я ведь того, щупал её только за тем, чтобы проверить её физическую подготовку и по этому поводу так могу тебе сказать, она пэппи и связки у неё такие, что даже Лиу может позавидовать. В общем баба крепкая. Если по калгану треснет, то мало уже не покажется. Наверняка или проломит башку, или от её удара позвоночник сам в трусы высыплется.

Графиня эс-Верберантия проспалась часа через три и была очень удивлена, проснувшись в своей каюте будучи совершенно голой. В сердцах она даже выругалась отнюдь не на рианонском языке, что было немедленно зафиксировано следящей аппаратурой. Женщина, оглядев каюту, наконец решила покинуть кровать и сначала бросилась к шкафчику с одеждой, который Кинг-Конг и Николай специально оставили приоткрытым, но потом передумала и направилась в душ. Там она первым делом проверила себя на предмет совершения полового акта с её бесчувственным телом и только убедившись в том, что на неё никто так и не покусился, саркастически хмыкнула и включила душ. Освежив тело, она вышла из душа и стала перебирать комбинезоны, висевшие в шкафчике, а также внимательно разглядывать бельё. Для неё были приготовлены точно такие же вещи, которые носили на «Оффенсио» все фриледи, а потому бельё было достаточно дорогим и весьма неплохо выглядевшим на её теле.

Надев на себя не офицерский чёрный космокомбинезон, а узкие серебристые брючки, просторную голубую блузу и обувшись в лёгкие туфельки, в такую одежду фриледи на «Оффенсио» обычно одевались сменившись с вахты, Филиола эс-Верберантия подошла к люку и остановилась. Затем, поправив волосы, она решительно нажала на клавишу замка и вышла в пустой коридор. Зная только одну дорогу, она направилась к лифту и через минуту вошла в пилотскую рубку. Все три кресла развернулись к ней и тут графиня впервые увидела, что двое космолётчиков похожи, словно родные братья. Николай поднялся из кресла и шагнул к ней навстречу, сказав через плечо:

— Прапор, возьми управление на себя, а я покажу фриледи наши местные достопримечательности.

До самого обеда он показывал графине эс-Верберантии гладиус за исключением тех его отсеков, в которых ей нечего было делать по определению. Везде эта женщина изо всех сил применяла по отношению к членам экипажа свои чары и, как ей это показалось, весьма в этом преуспела. Все члены экипажа что-то восторженно ей лопотали и, вообще, всячески выказывали свою радость по поводу встречи с ней. Она приободрилась настолько, что даже снова сделала попытку поговорить с Николаем точно так же, как делала это в кабинете командира линкора, но снова безуспешно. Николай к её огорчению и ухом не повёл.

Расстройство графини было бы куда большим, если бы она услышала те слова, которые были адресованы в её адрес. Обедала она в тесном кругу и из членов экипажа гладиуса за столом сидели только его командир и Кинг-Конг. Во время обеда оба упрямо молчали, хотя Филиола и пыталась их разговорить.