мной.
Дверь за ним с треском захлопнулась. Замечательно, просто нечего сказать, подумал Купер. Двое партнеров против одного. Стоит им выяснить… – и тогда ему несдобровать.
И он выругался вслух.
Глава 14
Сильвия умела довести мужчину до кондиции.
Де Шамп превратился в огнедышащий вулкан: он содрогался, издавал глухие рокочущие звуки, и в кратере у него, казалось, клокотала лава, готовая вот-вот излиться.
Он прекрасно понимал, что ему не следовало бы здесь находиться, но эта женщина действовала на него как наркотик, без которого он уже не мог существовать. Кроме того, он рассчитывал убедить Сильвию, что не надо рассказывать его жене Терри насчет ожидаемого младенца, раз де Шамп все равно решил разводиться.
Но – не все сразу. А сейчас…
Он запустил пальцы в ее роскошные черные кудри.
– Ну-ка, ложись сверху, – сдавленным от нетерпения голосом потребовал он.
– Ох-хо-хо, мой птенчик, – услышал он неожиданный отклик.
– Как это понимать – «ох-хо-хо»?
Она приторно-нежно улыбнулась:
– Пока ты не скажешь правду жене или не дашь мне денег, я не собираюсь тебя ублажать.
Он подскочил как ужаленный и оттолкнул ее. Все, что перед тем так гордо стояло, теперь обмякло и опустилось.
– Ах ты, дрянь! Сказано тебе было, что я не позволю себя шантажировать!
Она рассмеялась:
– Я бы на твоем месте так не кипятилась, тем более что все козыри у меня на руках.
– И сколько же нужно денег, чтобы ты от меня отстала?
– Пятьдесят тысяч.
Де Шамп так и взвился:
– Да ты совсем ополоумела! Таких денег у меня не водится, а если бы и водились, ты бы их не получила.
Лицо Сильвии исказилось, но голос остался мягким, как всегда:
– Милый мой мальчик, это же тебя загнали в угол, так что я предлагаю тебе еще разок подумать. Потому что иначе ты очень пожалеешь. Это я тебе обещаю.
– Пошла ты ко всем чертям! – Де Шамп выскочил из кровати, торопливо натянул брюки и бросился к двери, слыша за спиной мелодичный смех Сильвии.
Оказавшись на улице, он прислонился к стене дома и перевел дух.
…Жену он не любил, но черта с два любил он и Сильвию. Да и мысль о писклявом младенце вызывала в нем отвращение. Но, хочешь не хочешь, молчание Сильвии придется оплатить. А для этого есть только один путь – подпалить стул под задницей Дэлтона, чтобы тот пошевелился и отыскал своего выродка.
Де Шамп собрался с силами и зашагал к своей машине.
Хватит тянуть время. Завтра же он предпримет кое-какие шаги: надо выяснить, как продвигаются дела у мистера Монтгомери.
– Нет, мама, сегодня я не смогу к тебе заглянуть.
– Почему это?
– Потому что все мое время уходит на поиски работы, – объяснила Лия, стараясь сохранять выдержку. – Я без конца звоню по разным телефонам. Ты же знаешь, что это за тягомотина.
– Нет, я не знаю, что это за тягомотина, как ты выражаешься.
Лия чувствовала, что Джессике неймется затеять перебранку: скучно ведь сидеть дома в одиночестве, предаваться мрачным мыслям и выкуривать одну сигарету за другой. Хотя Джессика и уверяла, что бросила эту пагубную привычку, Лия понимала, как обстоят дела: Джессика просто перестала курить в ее присутствии.
– Вот если бы ты слушала, что тебе мать говорит, – подкусила Джессика Лию, – так не оказалась бы в таком ужасном положении. Был бы у тебя приличный дом и хорошие деньги…
– Извини, мне надо идти. Я слышу, меня Коти зовет. – Лия не желала выслушивать очередную вариацию надоевшей старой песни. – Если тебе действительно что-нибудь понадобится, позвони.
– Не знаю, какой в этом толк. Ты же все равно мне не поможешь.
Затем в трубке раздался противный гудок. Больше всего Лие хотелось сейчас закричать в голос, чтобы дать выход отчаянию, но она и на это не имела права: ничего она этим не достигнет, только напугает сына. Его жизнь и без того не слишком-то спокойна.
Ладно, Бог с ней, с матерью. Когда-нибудь…
Но тут зазвонил телефон.
