Едва открыв дверь своей квартиры, Джей Ти Партридж вдохнул запах дешевых духов. Он с трудом подавил желание немедленно сбежать. Господи, меньше всего ему хотелось встречаться сейчас с женой, Жозефиной. Он всего-навсего собирался опрокинуть с горя бутылочку-другую, чтобы напиться до потери сознания.

Джей Ти не потрудился щелкнуть выключателем. Лунного света, который проникал через раздвинутые занавески в комнату, было вполне достаточно, чтобы разглядеть Жозефину, по-хозяйски развалившуюся на его диване.

– Чего тебе тут надо, Жозефина?

Она недовольно сморщила нос:

– Ну кто так разговаривает с женой?

– Жена-то скоро станет бывшей женой.

Жозефина разразилась грубым смехом:

– Вот тут ты ошибаешься. Я передумала. Я не хочу развода.

Джей Ти тоже расхохотался, но в его смехе звучало отчаяние.

– Ничего другого я от тебя и не ожидал.

Жозефина встала, и стало заметно, что она пьяна: чтобы удержаться на ногах, ей пришлось уцепиться за край дивана.

Его жена не была хорошенькой женщиной. Ей, черт подери, недоставало даже обычной привлекательности. Лицо слишком длинное, и подбородок чересчур выдается. Когда-то у нее была классная грудь, однако теперь, когда женушку развезло от пьянства, все это стало дряблым и свисало чуть ли не до самой талии. Глядеть на нее было противно, и Джей Ти с отвращением отвернулся.

– Не смей! – взвизгнула Жозефина.

– Что – не смей?

– Воротить от меня нос, скотина!

– Если ты явилась сюда, чтобы отвести душу перебранкой, то зря время теряешь. Я смертельно устал и собираюсь завалиться в постель.

– По правде говоря, и у меня на уме то же самое. Я и пришла к тебе, чтобы потрахаться.

Теперь Партридж протянул руку к выключателю. Яркий свет залил грязную, захламленную комнату. Оба сощурились, ожидая, пока глаза привыкнут к внезапной перемене освещения.

Жозефина прикрыла глаза рукой:

– Выключи ты этот проклятый свет!

– Нет уж, я хочу, чтобы ты убралась отсюда. Живо!

Она приблизилась к нему:

– Не притворяйся, врунишка!

– Какой я тебе врунишка? Между нами все кончено, понятно?

На лице жены появилась издевательская гримаса.

– А в чем дело, золотко? У тебя уже ничего не поднимается? – Она придвинулась к нему еще ближе.

Он и хотел бы унести ноги, но уже не мог. Она, как всегда, безошибочно угадывала, какую кнопку следует нажать, чтобы припереть его к стене и поставить в положение животного, пойманного в сеть: чем сильнее бьется добыча, тем больше запутывается.

Требовалось срочно промочить горло. Он взглядом нашел бутылку виски на столике в углу комнаты и сделал шаг в этом направлении.

– Ну-ну, дружок, – запротестовала она, ухватив его за рукав.

Джей Ти стряхнул руку жены, устремился к бутылке, поднял ее ко рту и влил виски прямо себе в горло. Но обжигающе-крепкая жидкость не растопила страх, комом засевший в горле. Напротив, дышать стало еще труднее.

Он ненавидел эту женщину и проклинал тот день, когда женился на ней. Жозефина искалечила ему жизнь. Она пилила его с утра до вечера. Она без конца твердила, что он неудачник, что он не способен достаточно заработать, что из-за него у нее никогда не было тех милых вещей, о которых она мечтала.

В конце концов она закатила ему скандал и заявила, что намерена развестись. То был единственный счастливый день в его безрадостном существовании. И вот теперь все его упования на лучшее будущее оказались под угрозой.

– А на самом-то деле ты для чего сюда явилась? – спросил Джей Ти.

– Да я же сказала, миленький. Хочу побаловаться в постели.

– Кончай чепуху молоть, Жозефина. Мы оба знаем, что на голодном пайке ты не сидишь. Да что там, готов пари держать, ты сейчас только выползла из постели очередного хлыща.

Глаза жены блеснули.