– Я тебя тоже – с каждым днем все сильнее.

– Сколько мы уже вместе?

– Будто ты не знаешь! Завтра исполняется четыре месяца.

– Как летит время!

Лия улыбнулась:

– Особенно для тех, кому некогда скучать.

Лицо Дэлтона просветлело.

– Никогда в жизни я не был так счастлив.

– И я.

– Даже когда ты была… замужем за Руфусом?

– Даже тогда.

Они ни разу не упоминали Руфуса после того, как поженились. Лия понимала, что между ними остаются недомолвки; если бы Дэлтон стал задавать вопросы, она бы ответила ему прямо и честно.

Дэлтон глубоко вздохнул.

– У тебя нет причин для ревности, – осторожно сказала Лия.

– Ничего не могу с собой поделать. Тем более что Коти – не мой ребенок.

– Он почти твой.

Дэлтон крепко прижал ее к себе и спросил:

– Что ты испытала, когда у тебя случился выкидыш? Облегчение?

– Нет. Только боль, – мягко ответила она.

– Физическую или душевную?

– И ту и другую.

– А Руфус?

– Он был просто в отчаянии. Ему очень хотелось иметь ребенка.

– Его не удручало, что ты подверглась искусственному оплодотворению?

– Нет, нисколько.

– Могу себе представить, как вы просматривали каталог, подыскивая подходящего донора… – Он отвернулся.

– Дэлтон, – шепнула Лия ему на ухо, – тебе нечего стыдиться.

– Умом я это понимаю – и все-таки ненавижу себя. С отвращением вспоминаю – как выражались медики – «массажную». С отвращением думаю о себе – потел над пробиркой как прыщавый юнец, изнывающий от похоти.

Лия спрятала улыбку – она боялась обидеть Дэлтона, но это сравнение показалось ей неуместно- смехотворным.

– Можешь не рассказывать: я пережила почти то же самое, когда мне вводили неизвестно чью сперму. Это было похоже на изнасилование.

Дэлтон был подавлен этим разговором.

– Впрочем, это продолжалось недолго, – сказала Лия. – Когда свершилось чудо и я поняла, что вынашиваю ребенка, я стала думать о тебе с благодарностью.

– С благодарностью?

– Конечно. За то, что ты стал моим донором.

– Я должен был бы внушить себе то же самое убеждение, но не смог через себя переступить. Больше моей ноги там не было. Странно, что Центр планирования семьи не подал на меня в суд.

Лия засмеялась:

– Думаю, тебя бы это не испугало.

– Ничуть. Пусть бы меня кастрировали – я бы все равно туда носу не показал. – Дэлтон помолчал. – Как жалко, что Коти – не мой ребенок.

– Теперь он твой.

– Он стал мне родным с того момента, как я увидел его в приемном покое, после травмы. Тогда я подумал: это моя плоть и кровь, а я хочу воспользоваться этим ребенком в своих корыстных целях. Но я старался прогнать от себя всякие чувства. Не хотел никаких обязательств, боялся ответственности. Думал только о том, как бы сделать наперекор воле отца. Но уже тогда я понял, что мне никогда не удастся вычеркнуть тебя и Коти из своей жизни.

– Хорошо, что ты это понял, – шепотом произнесла Лия, обнимая его за шею.

Дэлтон поцеловал ее долгим крепким поцелуем.

– Надо прекратить эти свидания среди бела дня, – улыбнулась Лия, когда ее дыхание снова стало