– Возможно. Кто-то убил вашу жену. Вы уверяете меня, что это не вы, и пока не будет доказано обратное я склонен вам верить. В среду вечером, как только вы ушли, к вам в квартиру пришел неизвестный человек. Ключа у него не было, следовательно, есть основания предполагать, что ваша жена сама впустила его в квартиру.

Мегрэ смотрел на молодого человека пристальным взглядом.

– Кто из ваших друзей знал о существовании пистолета?

– Почти все.

– Случалось вам носить его с собой?

– Нет, но, когда я был при деньгах, товарищи собирались у меня. Я покупал колбасу, семгу, разные холодные закуски, каждый приносил бутылку вина или виски…

– В котором часу заканчивались эти пирушки?

– Поздно ночью. Пили много. Кто-нибудь из гостей оставался до утра. Иногда, хвастовства ради, я вертел в руках пистолет.

– Он был заряжен?

Рикен ответил не сразу. В эту минуту трудно было не подозревать его.

– Не знаю.

– Послушайте, Рикен, вы рассказали о вечеринках, на которых все так или иначе напивались. Вы, хвастовства ради, вертели в руках пистолет и теперь говорите, будто не знали, заряжен ли он был. Вы же могли, сами того не желая, убить любого из друзей. Ведь вы утверждали только сейчас, что умеете обращаться с оружием.

– Но когда человек пьян…

– А вы часто бывали пьяны?

– Довольно часто. Ну, не настолько, чтобы не отдавать себе отчета в том, что делаю.

– Куда вы прятали пистолет?

– Я его не прятал. Он лежал в верхнем ящике комода вместе со всяким барахлом.

– Выходит, любой из ваших гостей мог взять оружие и воспользоваться им?

– Да.

– Вы кого-нибудь подозреваете?

Снова растерянный взгляд.

– Нет…

– Никто — вы так считаете — не был влюблен в вашу жену?

– Кроме меня, никто.

– Влюблены, но не ревновали?

«Почему он язвительно произнес эти слова?»

– Я же вам объяснял.

– Карю?

– О нем я вам говорил.

– Маки?

– Внешность у него грубая, но в действительности он робок, как теленок, и боится женщин.

– Расскажите мне о тех, у кого вы бывали, с кем встречались «У старого виноградаря», кто засиживался у вас допоздна, когда вы получали гонорары.

– Прежде всего, Жерар Драмен, первый ассистент режиссера. Я был третьим ассистентом и работал с ним тогда над фильмом.

– Он женат?

– В настоящее время — нет. Они часто практикуют такое: поживут несколько месяцев врозь и снова съезжаются.

– Где он живет?

– Как правило, в каком-нибудь отеле. Он всегда гордится тем, что все его имущество умещается в одном чемодане.

– Ты записываешь, Жанвье?

– Стараюсь не упустить ни слова, шеф.

– Еще кто, Рикен?

– Фотограф Жак Юге, который живет в том же доме, что и я, только в центральном корпусе.

– Сколько ему лет?

– Тридцать.

– Женат?

– Дважды был женат и дважды разводился. У него ребенок от первой жены и двое — от второй. Вторая жена живет на одном с ним этаже.

– А сейчас он один?

– Нет, с Жослин. Очень симпатичная женщина. Она на седьмом месяце беременности.

– Значит, три жены. А с двумя первыми он общается?

– Да, они все хорошо ладят.

– Продолжайте список ваших друзей, завсегдатаев «У старого виноградаря».

– Они меняются, я вам уже говорил… Есть еще Пьер Лушар. Ему больше сорока, он гомосексуалист и владеет антикварной лавкой на улице Севр.

– Что у вас общего?

– Сам не знаю… Мы встречаемся «У старого виноградаря» Он повсюду ходит за нами, говорит немного, но счастлив, когда бывает в нашей компании.

– Ему вы тоже должны деньги?

– Немного. Триста пятьдесят франков. — Зазвонил телефон. Мегрэ снял трубку.

– Алло, шеф! С вами хочет говорить Лапуэнт. Переключить на ваш кабинет?

– Нет… я сейчас приду.

Он снова направился в кабинет инспекторов.

– Вы просили позвонить, когда закончим, шеф. Мы с Лурти допросили всех соседей, которые могли что- нибудь услышать, в основном — женщин, потому что большинство мужчин еще не вернулись с работы. Выстрела никто не слышал. К шуму по ночам в квартире Рикенов все привыкли. Многие жильцы жаловались консьержке и собирались писать владельцу дома. Однажды, около двух часов ночи, какая-то старуха, страдавшая зубной болью, стояла у окна и видела, как из их квартиры выбежала во двор обнаженная женщина, а за ней — мужчина. Другие соседи тоже утверждают, что в квартире у Рикенов происходили оргии.

– Софи принимала гостей в отсутствие мужа?

– Понимаете, шеф, женщины, которых я допрашивал, не давали точных показаний. Чаще всего я слышал, что Рикены — дикие, невоспитанные люди, без малейшего понятия о морали. Они шесть месяцев не платили за квартиру, и хозяин дома собирался их выселить.

– Оставайтесь ты и Лурти в квартире до моего прихода. — Мегрэ вернудся в кабинет, где его молча ждали Жанвье и Рикен.

– Слушайте меня внимательно, Рикен, — сказал комиссар. — При существующем положении дел я не хотел бы вас арестовывать. С другой стороны, полагаю, вам не очень по душе ночевать сегодня на улице Сен-Шарль.

– Я просто не смог бы.

– У вас нет денег, но я не хочу, чтобы вы бродили снова по Парижу в поисках друга, у которого можно взять взаймы.

– Как вы собираетесь со мной поступить?

– Инспектор Жанвье сейчас отведет вас в скромный отель на острове Сен-Луи. Вы можете попросить, чтобы вам принесли в номер еду. По дороге зайдите в какую-нибудь лавку и купите себе мыло, бритву и зубную щетку.

Комиссар выразительно взглянул на Жанвье.

– Желательно, чтобы вы никуда не выходили. Впрочем, предупреждаю вас: если вы выйдете…

– За мной будет хвост. Я понял… Я невиновен…