Мы отправились в путь.

— Я бы рекомендовал всем поставить регуляторы бластеров на минимум, сказал я. — Все уже видели, на что они способны даже на этой отметке.

Коридор был широкий, метров десять от стены до стены. Черное покрытие так хорошо впитывало звук, что наши шаги не были слышны даже нам самим. Казалось, мы очутились в громадном здании какого- то учреждения, вот только на стенах ни картин, ни табличек. Пройдя метров пятьдесят, мы увидели две двери, одну против другой. Обе, похоже, были без замков — просто с пластинками там, где надо толкнуть рукой.

— Кто войдет первым? — бросил я клич. Может, выясним чтонибудь полезное.

Добровольцев не нашлось, так что я попросил профессора, Кейт и Зелдона прижаться к стене по бокам дверного проема. Сэм и Руммель заняли сходную позицию, только ближе к двери. Стоя сбоку, я легонько пнул дверь носком ботинка. Она чуть-чуть приоткрылась… Я сильно толкнул ее рукой — и дверь распахнулась, с шумом ударилась о перегородку, застряла…

Внутри тьма. Но я тут же заметил, что она потихоньку рассеивается. Выждав, пока станет достаточно светло, я ринулся в дверь, держа бластер наготове.

В помещении никого не было. На вид оно казалось огромным складом. Я позвал остальных.

Вдоль стен, насколько хватало глаз, тянулись штабеля одинаковых контейнеров с габаритами два метра на метр. Нижний ряд стоял прямо на полу, верхний терялся во мраке под высоким потолком. Вертикальные ряды контейнеров перемежались стационарными лесенками.

— Что же они тут хранят? — спросил профессор.

— А вот посмотрим, — откликнулся Сэм.

Мы подошли к одному из нижних контейнеров. Оказалось, они снабжены раздвижными дверцами, как у книжных полок. Под нашими напряженными взглядами Сэм отодвинул дверцу.

Внутри, лежа на спине, покоился вомпериец.

— Господи Боже мой! — пробормотал Сэм, торопливо задвигая дверцу.

Воцарилось долгое молчание — словно все даже дышать опасались. Наконец я сказал:

— По-моему, нечего бояться, что мы его разбудим. Он спит мертвым сном.

Сэм вытаращился на меня.

— В смысле, он в анабиозе. Как и все, кто лежит на этом складе.

— Сколько же здесь этих контейнеров? Сотни? изумилась Кейт. — Думаешь, они столько народа держат в таком состоянии?

— Возможно. Ну, может, они мертвы или просто легли подремать… — Я открыл еще пять первых попавшихся контейнеров. В каждом возлежал на спине толстяк вомпериец. Я помедлил закрывать последний контейнер: — Здоров же этот парень спать. Если только он не мертв и не в анабиозе. И поглядите там иней внутри.

Профессор прижал к контейнеру ладонь:

— Если там так холодно, как кажется снаружи, их прогрессу в области утеплительных материалов можно только позавидовать. На ощупь даже непрохладный.

— Либо мертвы, либо в анабиозе, — повторил я. А на гробницу чтото непохоже.

Зелдон согласился со мной.

— Ну ладно, — проговорила Кейт. — И зачем им это нужно?

— Сдаюсь, — ответил я. — Поживем — увидим. Нам бы дверь открыть.

Помещение напротив было во всем подобно первому. Вернувшись в основной коридор, мы отправились дальше. Вскоре нам попалась еще пара дверей. И еще пара. Все они вели в однотипные анабиозные камеры.

— Совершенно невероятно, — прошептал профессор Фентон, окинув прощальным взглядом очередную из обнаруженных нами камер. — Что же это весь комплекс наполнен замороженными телами? И для чего? Десять тысяч лет хранить такое множество людей в анабиозе?…

— Похоже, эти вопросы нам пока не по зубам, вмешался Сэм. — В данный момент мне гораздо интереснее, почему не спали те вомперийцы у двери.

— Может, проснулись лет пятьсот назад, чтобы сходить в туалет, а потом так и не смогли сомкнуть глаз, — предположил я.

— Во-во, снотворным не запаслись, — ухмыльнулся Руммель.

Профессор, игнорируя наши дурацкие версии вернулся к двери и выглянул в коридор.

— Как ваше мнение — не пора ли нам дальше? спросил он.

Шагая по черному коридору к сердцевине комплекса, я задумался обо всех этих спящих вомперийцах. Должно быть, их здесь тысячи. Если не миллионы.

Спустя несколько минут мы очутились на этаком перекрестке «нашего» коридора с другим. В какую сторону ни глянь, картина все та же — черный тоннель, такой длиннющий, что, казалось, не кончается, а просто сходит на конус. Точно в парке аттракционов — ну, знаете, когда два зеркала ставят друг против друга и крохотная каморка бесконечно умножается в них, превращается в целую анфиладу залов. М-да, лучше уж гулять по парку, чем тут…

Я царапнул стену носком ботинка — получилась вполне заметная отметина. Заблудиться здесь легче легкого.

— Есть охотники мяться за составление карты?

Вызвалась Кейт. Тут же выудила из своей поясной сумки блокнот и принялась писать.

— Господа, а что у вас там еще, в этих котомках? спросил я.

Профессор раскрыл свою и торопливо перечислил:

— Видеокамера, бирки, измерительные приборы, фломастеры, кисти, нож, маленький воздухонагнетатель, радиомаяк, фонарик.

— А еды нет?

— Нет.

— А радиомаяк все время функционирует?

— Нет. Он подает голос лишь по запросу извне.

И то хорошо. Маяк не выдаст наше местонахождение местным, а нам сослужит службу, если снаружи прорвутся к нам на выручку.

— А не повернуть ли здесь налево? — предложил я. — Когда дойдем до коридора, идущего параллельно этому, опять можно будет свернуть к центру. А из основного лучше уйти — пусть местные поломают голову, куда мы делись.

Единогласно одобрено.

Перпендикулярный коридор был точным подобием первого. Нам уже надоело опасливо открывать двери только для того, чтобы узреть очередные штабеля контейнеров. Утомлял и сам коридор — монотонночерные стены, внизу безо всякого шва или стыка переходящие в такой же черный пол, а вверху — в такой же потолок, только он испускал свет. Я не задумывался, как это черный материал может светиться. Выглядело это так, будто сквозь полосу черной кисеи, натянутой над нашими головами, просачивался свет далекого полуденного солнца.

— Где же те, кто не спит? — заметил Зелдон после осмотра очередного склада анабиозных тел. Может, мы убили всех, кто бодрствовал? — А руки его тем временем держали наготове бластер.

— Может, другие уже проснулись, но пока вставать ленятся, предположил я.

Профессор глубоко вздохнул:

— Бен, вы не могли бы с большей серьезностью отнестись к нашему положению?

— А я что делаю? Вы не судите только по моей болтовне — это чтобы напряжение снять. Я вообще- то еще и размышляю. Например, вы думали о еде?

— О еде? Нет, сейчас как-то не до этого. Есть проблемы поважнее.

— Это как получится. Видите ли, мы заперты в огромном ящике. И не знаем, есть ли здесь запасы продуктов и как до них добраться. Даже если нам не встретятся другие обиженные вомперийцы, с дверью мы можем провозиться несколько недель. И сдохнуть за это время с голоду. Как минимум необходим хотя бы маленький запас воды. Так что, заметите водопроводный кран скажите мне.