подождать?

Бригада вошла в операционный блок. К изумлению Пола, каждый поприветствовал его, называя «доктором». Лорен взглядом приказала ему выйти, но, когда он направлялся к дверям шлюза, анестезиолог попросил его помочь установить штатив для капельницы. У Пола из-под пилотки выступил пот, что вызвало у Гранелли недоумение.

— Мой мизинец мне подсказывает, что вам уже жарко, дорогой коллега.

Пол неопределённо мотнул головой и, дрожа всем телом, повесил на кронштейн мешок с плазмой. Рядом Лорен торопливо описывала бригаде положение, показывая на мониторе компьютера полученные с томографа картинки.

— После того как мы понизим внутричерепное давление, я повторю эхографию.

Фернстайн отвернулся от монитора и подошёл к больному. Открыл лицо Артура — и отшатнулся. Хвала небу, хирургическая маска скрывала его лицо.

— Что-то не так? — спросила профессора Норма, почувствовавшая его волнение.

Фернстайн отошёл от операционного стола.

— Как у нас очутился этот молодой человек?

— Это история, в которую вам будет нелегко поверить, — отозвалась Лорен чуть слышно.

— Ничего, мы не ограничены во времени, — настойчиво проговорил Фернстайн, усаживаясь за нейронавигатор.

Лорен объяснила, каким причудливым образом Артур во второй раз, после того как она вырвала его из неумелых рук Бриссона, очутился в отделении «неотложной помощи» Мемориального госпиталя.

— Почему вы при первом осмотре не провели более глубокого нейрологического исследования? — спросил Фернстайн, проверяя, как работает прибор.

— У него не было повреждения черепа, сознания он не терял, нейромоторика была удовлетворительной. От нас требуют воздерживаться от дорогостоящих обследований…

— Вы никогда не соблюдаете требований, так что не говорите мне, что сегодня вдруг решили их соблюсти, я всё равно не поверю!

— У меня не было никаких причин для тревоги.

— А Бриссон?..

— В своём репертуаре, — отозвалась Лорен.

— Он позволил вам увезти пациента?

— Не то чтобы позволил…

Пол разразился нарочитым приступом кашля. Вся хирургическая бригада оглянулась на него. Гранелли покинул свой пост, чтобы похлопать закашлявшегося коллегу по спине.

— Вы уверены, что вас ничего не беспокоит, дорогой собрат?

Пол успокоил анестезиолога кивком головы и отошёл в сторонку.

— Замечательная новость! — воскликнул Гранелли — Скажу вам сугубо конфиденциально: если вы умудритесь не заразить все это помещение своими бациллами, то медицинский корпус, к которому я принадлежу, будет вам за это бесконечно признателен. Я говорю от имени бесценного пациента, который мучается от одной мысли, что вы к нему приближаетесь.

Пол, которому казалось сейчас, что его ноги облепила целая колония муравьёв, подошёл к Лорен и умоляюще прошептал ей на ухо:

— Выведите меня отсюда, пока не началась операция. Я не выношу вида крови!

— Постараюсь, — шёпотом ответила ему молодая докторша.

— Моя жизнь превращается в сплошное мучение, когда вы с ним соединяетесь. Если в один прекрасный день вы научитесь общаться хотя бы немного, как остальные люди, это меня вполне устроит.

— О чём вы? Что-то я вас не понимаю, — удивлённо спросила Лорен.

— Я-то себя понимаю! Придумайте, как меня отсюда эвакуировать, пока я не хлопнулся в обморок.

Лорен отошла от Пола.

— Вы готовы? — спросила она Гранелли.

— Большая степень готовности уже невозможна, дорогая моя, я жду только сигнала, — ответил реаниматолог.

— Ещё несколько минут, — объявил Фернстайн.

Норма навела операционное поле на голову Артура. Его лицо исчезло под зелёной тканью.

Фернстайн захотел в последний раз проверить снимки, для чего обернулся к световому панно. Оно пустовало. Он ожёг Лорен взглядом.

— Мне очень жаль, снимки остались с той стороны стекла.

Лорен отправилась за картинками ядерно-магнитного резонанса. За ней закрылась дверь операционного блока. Норма заговорщически улыбнулась Фернстайну.

— Все это недопустимо! — фыркнул тот, берясь за рукоятки нейронавигатора. — Она будит нас среди ночи, об этой операции никто заранее не предупреждён, мы едва успели подготовиться, есть же какой-то минимум процедур, который и в этой больнице необходимо соблюдать!

— Дорогой коллега! — воскликнул Гранелли. — Талант часто проявляется в спонтанности и непредвиденности.

Все лица обернулись к реаниматологу. Гранелли поперхнулся.

— Час от часу не легче!

Дверь предоперационной, где Лорен собирала последние распечатки, резко распахнулась. Появился полицейский в форме. За ним — инспектор полиции. Лорен сразу узнала врача в халате, тыкавшего в неё пальцем.

— Это она, немедленно её арестуйте!

— Как вы сюда попали? — удивлённо спросила Лорен полицейского.

— Дело как будто срочное, мы захватили его с собой как провожатого, — ответил инспектор, указывая на Бриссона.

— Я явился, чтобы присутствовать при вашем задержании за попытку убийства, препятствование врачу в выполнении его профессиональных обязанностей, похищение одного из его пациентов и угон кареты «скорой помощи»!

— Если позволите, доктор, я тоже приступлю к выполнению своих обязанностей, — прервал Бриссона инспектор Эрик Брейм.

Последовал вопрос к Лорен, признает ли она изложенные факты. Она набрала побольше воздуха и поклялась, что действовала исключительно в интересах пострадавшего. Речь шла о необходимой обороне…

Инспектор Брейм сказал, что ему очень жаль, но судить обо всём этом не в его компетенции, ему ничего не остаётся, кроме как надеть на неё наручники.

— Это так необходимо? — простонала Лорен.

— Закон есть закон! — ликующе крикнул Бриссон.

— У меня есть ещё одни наручники. Если вы вновь заговорите вместо меня, я и вас арестую за незаконное присвоение функций сотрудника сил охраны порядка! — пригрозил инспектор.

— Разве существует такой состав преступления? — осведомился врач.

— Желаете убедиться? — спросил Брейм твёрдо. Вместо ответа Бриссон сделал шаг назад, позволяя полицейскому продолжать допрос.

— Куда вы девали «скорую»?

— Она на стоянке. Утром я бы отогнала её назад.

Из громкоговорителя донёсся хрип. Лорен и полицейский оглянулись. К ним обращался из операционного блока Фернстайн.

— Вы можете мне объяснить, что происходит?

Щеки молодой женщины побагровели, она опёрлась о пульт, точно склонившаяся под тяжестью происходящего с нею. Её палец нашёл кнопку переговорного устройства.

— Простите меня, — пролепетала она, — я в полном отчаянии…