провожала к боксу, приятельницей больного, главным было то, что она врач. Бриссону не в чём было её упрекнуть.

Лорен вошла в палату, где лежал Артур, посмотрела, как поднимается и опускается его грудная клетка. Дыхание было медленным, мерным, цвет кожи нормальным. Под предлогом естественного желания взять своего бойфренда за руку она посчитала его пульс. Сердце билось как будто медленнее, чем при прошлом осмотре, хотя сейчас, в её присутствии, пульс немного ускорился. Если ей удастся его вытащить, она сделает ему электрокардиограмму, захочет он сам этого или нет.

Она подошла к световому панно, на котором висели снимки черепа, и спросила Сибил, не череп ли это её жениха.

Сибил оглядела её с сомнением и подняла глаза к потолку.

— Оставлю вас вдвоём с вашим «женихом», вам надо побыть наедине.

Лорен от всего сердца поблагодарила её. На пороге медсестра обернулась:

— Можете тщательно изучить снимки, доктор, я только одно вам посоветую — завершить обследование до того, как сюда спустится доктор Бриссон.

Мне неприятности ни к чему. И ещё, очень надеюсь, что врач вы более умелый, чем актриса.

Лорен слышала, как она уходит по коридору. Она подошла к столу, чтобы внимательно рассмотреть рентгеновские снимки. Бриссон оказался ещё большим невеждой, чем она предполагала. Толковый врач сразу заподозрил бы кровоизлияние в заднечерепной области. Мужчину на столе требовалось без промедления оперировать, она даже боялась, что время уже потеряно. Для подтверждения её диагноза следовало срочно сделать компьютерную томографию.

Бриссон появился у стойки Сибил с засунутыми в карманы руками.

— Он ещё здесь? — удивлённо спросил врач, указывая на Пола, сидевшего на табурете в дальнем конце вестибюля.

— Да, а его друг по-прежнему находится в боксе, доктор.

— Он очнулся?

— Нет, но он очень хорошо дышит, параметры стабильные, я только что проверяла.

— А вам самой не кажется, что существует риск внутричерепной гематомы? — спросил Бриссон, понизив голос.

Сибил стала рыться в бумагах, чтобы не встречаться взглядом с врачом, её вера в род людской подвергалась серьёзному испытанию.

— Я всего-навсего медицинская сестра, вы сами не устаёте мне об этом напоминать с тех пор, как здесь служите, доктор.

Бриссон тут же изобразил уверенность.

— Лучше не дерзите. Мне ничего не стоит вас отсюда перевести! У этого субъекта простая контузия, он скоро очухается. Утром мы из предосторожности сделаем ему томографию. Заполните-ка листок перевода и найдите мне свободный томограф в клинике поближе или в исследовательском центре. Укажите, что сам доктор Бриссон изъявил желание, чтобы исследование провели с утра.

— Всенепременно! — проворчала Сибил.

Он был уже в коридоре, когда услышал её громкий голос: она сообщала ему, что разрешила одной женщине навестить больного в смотровой палате.

— Здесь его жена? — спросил Бриссон, оборачиваясь.

— Не жена, а подружка!

— Не кричите так, Сибил, мы же в больнице!

— Мы тут одни, доктор, — сказала Сибил. — К счастью… — добавила она тихо Бриссону вслед.

Медсестра вернулась за свою стойку. Пол вопросительно смотрел на неё, она пожала плечами. Он услышал, как за интерном закрывается дверь смотровой палаты, немного помялся и встал с явным намерением переступить заветную жёлтую черту.

Бриссон увидел молодую женщину, сидевшую на стуле перед женихом.

— Здравствуй, Лорен. Кажется, прошла целая вечность!

— Ты не изменился, — ответила она.

— Ты тоже.

— Что за игры ты затеял с этим больным?

— А тебе-то что? У тебя в Мемориальном госпитале не хватает пациентов?

— Я здесь потому, что ещё вечером этот человек был моим пациентом. Знаю, тебе это не по нраву, но некоторые из нас занимаются этим ремеслом из любви к медицине.

— Иными словами, они опасаются неприятностей из-за того, что недооценили состояние раненого, прежде чем отправить его домой?

Лорен повысила голос, её стало слышно в коридоре.

— Ошибаешься! Это ты допустил сегодня вечером серьёзную ошибку в диагнозе. Я здесь потому, что друг этого человека позвал меня на выручку. Даже по телефону я поняла, что ты в очередной раз попал пальцем в небо.

— Может быть, ты намерена о чём-то меня попросить? Что-то ты подозрительно любезна!

— Просить тебя я ни о чём не собираюсь. У меня есть совет. Я позвоню в Мемориальный госпиталь и попрошу их прислать «скорую», чтобы забрать отсюда пострадавшего, срочно нуждающегося во внутричерепной пункции. Ты позволишь мне действовать, а я в ответ позволю тебе изменить заключение об осмотре. Получится, что ты сам распорядишься о его переводе и заслужишь похвалу своего начальства. Подумай, ты спасёшь пациента, твоей карьере это не повредит.

Выслушав Лорен, Бриссон подошёл к ней и забрал у неё рентгеновские снимки.

— Именно так я и сделал бы, если бы посчитал, что этого требует состояние его здоровья. Но я так не считаю. Он в порядке, завтра утром проснётся с сильной мигренью. А пока я требую, чтобы ты покинула мою больницу и вернулась в свою. — Здесь у тебя в лучшем случае диспансер! — от резала Лорен.

Она вырвала у Бриссона рентгеновский снимок и повесила его на световое табло. Снимок был сделан анфас. Она указала на эпифиз. Эта шишковидная железа должна была находиться строго на линии, разделяющей два полушария мозга, но на этом изображении она была сдвинута. Естественно было заподозрить ненормальное сжатие заднечерепной области.

— Ты даже не способен оценить эту аномалию?! — крикнула она.

— Попросту дефект отпечатка, переносной рентгеновский аппарат не в лучшем состоянии, — ответил Бриссон голосом маленького мальчика, которого застали в тот момент, когда он сунул руку в банку с вареньем.

— Эпифиз смещён со срединной линии, единственное объяснение этому — затылочно-теменная гематома. Твоё упрямство будет стоить этому человеку жизни, и я заставлю тебя об этом пожалеть.

Бриссон овладел собой и, защищая оскорблённое самолюбие, шагнул к Лорен, тесня её к двери бокса.

— Сначала тебе придётся объяснить своё вторжение сюда, присутствие в приёмном покое, где ты не имеешь права ни распоряжаться, ни вообще находиться. Через пять минут я вызову полицию, чтобы они тебя отсюда удалили. Если ты, конечно, не предпочтёшь попить где-нибудь кофе со мной.

Сегодня очень спокойный вечер, я могу ненадолго отлучиться.

Лорен презрительно смотрела на коллегу, её губы дрожали от ярости. Бриссон опёрся о стену, другую руку небрежно положил ей на плечо, приблизил своё лицо к её. Она решительно оттолкнула его.

— Ещё на факультете ты, Патрик, был воплощением похотливости и зависти. Человек, заставивший тебя испытать наибольшее в жизни разочарование, — ты сам, вот ты и решил заставить других за это расплачиваться. Если ты будешь продолжать в том же духе, то этот пациент покинет больницу в лучшем случае в кресле на колёсиках.

Бриссон зло подтолкнул её к двери.

— Уходи-ка отсюда, пока я не потребовал, чтобы тебя арестовали. Кстати, передай от меня привет Фернстайну, скажи ему, что вопреки его суровому приговору я прекрасно справляюсь с работой. Что до него, — он указал на Артура, — то он остаётся здесь, это мой пациент!

От злости у Бриссона надулись на шее вены. Лорен, наоборот, успокоилась и сочувственно положила руку интерну на плечо.