«Искатель», не таясь, подплыл к чужому звездолету вплотную, и командир вместе с Саней, нарочно громко разговаривая и стуча подошвами, вступили на его борт.

— Кажется, никого нет, — сказал командир так, чтобы его лучше было слышно.

Разведчики обошли все помещение, кроме одного, дверь которого была заперта; они и в самом деле были безлюдны. Но зато в звездолете царил невероятный беспорядок. На полу валялись опрокинутые стулья, на столе белела лужа пролитого кефира. Можно было подумать, что еще недавно здесь баловались, толкая друг дружку.

— Ну да, здесь никого нет, — сказал Саня.

— Никогда не спешите с выводами. — напомнил великий астронавт.

И сейчас же из-за последней двери, где они еще не успели побывать, долетел вздох, за ним второй и третий.

— А я-то уж думал — конец, умер, — сказал кто-то.

— Я тоже, — добавил кто-то еще.

— Тсс… — произнес третий голос.

— Да, да… тсс, — спохватились за ним первый и второй, и тут же опять затихло.

— Кто здесь живой? — спросил командир. За дверью раздался дробный стук, будто несколько человек начали выбивать чечетку.

— Что это? Там кто-то танцует, — сказал Саня.

— Это у нас зубы клацают… от мужества, — раздался за дверью молодой басок.

— Откройте, пожалуйста, — сказал командир и постучался.

— Ни за что! Мы боимся… за вас, — ответил второй тоже басок, продолжая клацать зубами.

— Ух, мы такие отчаянные! Даже не знаю как, — добавил кто-то еще, и, разумеется, баском. — Настолько храбрые, что даже сами боимся себя.

— Мы вас не обидим, — пообещал командир.

— Правда? — наперебой спросили все трое.

— Честное слово, — просто сказал командир. За дверью робко повозились, щелкнули замком. Командир открыл дверь и вместе с Саней вошел в комнату.

Посреди комнаты стояли три толстеньких, краснощеких человечка, словно вышедшие из фильма «Белоснежка и семь гномов». Они стояли рядышком, сконфуженно потупив глаза.

— Будем знакомы. Я командир, а это юнга звездолета «Искатель», — отрекомендовался великий астронавт и за себя и за Саню.

Толстячки переглянулись, и один из них несмело сказал:

— А мы лихие бродяги космоса. Самые ловкие на свете заговорщики.

Командир встретил эти слова как должное, а Сане не хватило выдержки, и он невольно улыбнулся. Толстячки заметили его улыбку, и на их большие синие глаза навернулись слезы обиды.

— Да-да, когда мы обуваем ходули, то становимся просто ужас какие страшные! — сказал один из них с упреком.

Только теперь и командир и Саня заметили длинные деревянные ходули, сложенные у стены. Так открылся секрет длинноногих помощников Барбара.

— Ну, а где ваши пленники? — спросил командир.

— Кого вы имеете в виду? — робко спросил один из толстячков.

— Марину и ее кота.

— И Петеньку, — добавил Саня, как бы еще, настаивая на своем.

— Того самого кровожадного на свете человека в очках, который все время так и преследует несчастную Марину? — осведомился второй толстячок.

А третий их товарищ тут же сказал:

— Нет. мы его не видели давно. Как только вы начали погоню, мы сразу же спрятались на кухне, потому что… потому что нам все было нипочем.

Но вернемся к тому времени, когда Петенька еще сидел на своем посту, беззащитный перед рогаткой Барбара.

Петеньке негде было спрятать себя. поэтому, когда Барбар спустил резинку, в него попал камешек и сбил с корабля. Штурман отчаянно замахал руками, стараясь зацепиться хотя бы за какой-нибудь астероид, и полетел куда-то далеко. А «Искатель» уже развил невероятную скорость и скрылся за кораблем Барбара.

Так Петенька очутился один-одинешенек среди незнакомых звезд.

«Слава Богу, еще не потерял очки», — подумал он, успокаиваясь.

Внимательно оглядевшись, он заметил небольшую планетку. Даже на первый взгляд было ясно, что на этой планетке существуют условия для нормальной жизни. Сквозь голубой воздух виднелись густой зеленый лес и синее море.

Петенька подплыл к ее атмосфере и начал осторожненько спускаться на поверхность, стараясь не раскалиться и не сгореть. И хорошо, что у такой славной планетки было маленькое притяжение и Петеньку не потянуло камнем вниз Правда, у самой земли ускорение немного возросло и остаток дороги ему пришлось планировать, растянув над головой носовой платок. Он описал круг над зеленой лужайкой и мягко сел на душистую траву.

Приземлившись, он открыл гермошлем, отряхнул с себя космическую пыль, разгладил скафандр на коленях и пошел по незнакомой планете, осуждая в душе нехороший поступок Барбара.

Он шагал по яркому, веселому полю. Над его головой порхали существа, похожие на наших бабочек, а под ногами росли цветы, похожие на гвоздику. И среди цветов и сочной травы добродушно жужжали насекомые, напоминающие пчел.

«А здесь благодать, — подумал Петенька. — Вот освободим Марину, и поселимся мы с ней на этой расчудесной планетке. Я буду заниматься ядерной физикой, а Марина — разводить цветы. А кот Мяука, может, перестанет бить баклуши и начнет день-деньской носиться за бабочками. И всем будет так хорошо».

Он брел, стараясь не ступать на цветы, и солнечные поляны на его пути сменяла лесная прохлада. По веткам деревьев, похожих на орешник, сновали пушистые зверьки — вылитые белки — и ни капли не боялись его.

Он шел и шел куда глаза глядят, пока его слух не уловил сквозь пение птиц звонкие голоса. Вдобавок ко всему планета оказалась обитаемой. С тех пор как Барбар сбил его из рогатки, ему положительно везло.

Он свернул на голоса и после десятка минут быстрой ходьбы очутился на опушке, которая так и кишела детьми.

Дети играли в пятнашки и в жмурки, гоняли футбольный мяч, лазили на деревья, прыгали через скакалки, возились в песке и нянчили кукол. Над опушкой висел, не умолкая, невообразимый крик, словно над ней натянули купол из невидимого, но звенящего металла.

Петенька поискал глазами кого-нибудь из взрослых и не нашел. Дети были предоставлены сами себе. Он долго стоял незамеченным. Потом на него обратили внимание — вначале один ребенок, за ним второй, третий, и постепенно игры затихли. Дети разглядывали его молча и с любопытством. Кое-кто засунул палец в рот.

— Здравствуйте, дети, — сказал Петенька, приветливо улыбаясь.

— Здравствуйте! — ответили дети вразброд.

— Я — дядя-ученый. А где ваши родители? Или, скажем, воспитательница?

— Мы не знаем, кто это такие, — ответил мальчик, державший в руках футбольный мяч.

Петенька пропустил мимо ушей странный смысл его ответа, допустив тем самым ошибку, и удивленно спросил:

— Но как же вы здесь очутились одни?

— Мы не очутились. Мы все время здесь, аж с самого утра. У нас Страна Детей, — сказал второй мальчик, удивляясь, в свою очередь, неведению иноземца.