Франц. Вы что, не поняли: я вам возвращаю свободу.

Иоганна. Вы мне ровным счетом ничего не возвращаете.

Франц. Повторяю — вы свободны.

Иoганна. Это всего лишь выброшенные на ветер слова!

Франц. От меня ждут действий?

Иоганна. Да.

Франц. Каких же?

Иоганна. Лучший исход, если вы покончите с собой.

Франц. Опять! (Смеется.) На это не рассчитывайте. Не старайтесь.

Иоганна (после паузы). Тогда, помогите нам.

Франц (ошеломленно). Что?

Иоганна (с жаром). Франц, вы должны нам помочь.

Пауза.

Франц. Нет. (Пауза.) Я не принадлежу этому веку. Я спасу всех сразу и никого в отдельности. (Взволнованно шагает по комнате.) Запрещаю вам впутывать меня в вашу историю. Я болен. Понимаете? Моим недугом злоупотребляют, вынуждая меня жить в унизительной зависимости. И вам должно быть стыдно, вам, молодой и здоровой, призывать на помощь угнетенного калеку. (Пауза.) Я очень слаб, сударыня, и мне прежде всего необходим покой. Таков приказ врачей. Вас могут задушить у меня на глазах, и я пальцем не шевельну. (Заискивающе.) Я вам противен?

Иоганна. Глубоко противны.

Франц (потирая руки). Вот и отлично.

Иоганна. Но недостаточно противны, чтобы я ушла.

Франц. Отлично. (Берет револьвер и целится в нее.) Считаю до трех.

Она улыбается.

Раз! (Пауза.) Два! (Пауза.) Хлоп! И больше никого! Исчезла! (Крабам.) Какое спокойствие! Она замолкла. В этом все дело, друзья: «Будь красив и молчи!» Видение. Оно тоже отразилось на вашем стекле? Нет! А что могло отразиться? Ничего не изменилось; ничего не произошло. Пустоту комнаты прорезал выстрел, вот и все. Пустота, бриллиант, не оставивший следа на стекле, небытие. Красота. Вы видите только огонь, бедные Ракообразные. Вы присвоили себе наши глаза, чтобы изучать отражение того, что есть. Но зато нам, во времена человека на земле, этими же глазами удавалось видеть то, что скрыто, чего нет.

Иоганна (спокойно). Отец скоро умрет.

Пауза.

Франц (отбрасывает револьвер и быстро поднимается). Какая неувязка! Лени сегодня сообщила мне, что отец могуч как дуб.

Иоганна. Она лжет.

Франц (уверенно). Всем, кроме меня: таково правило игры. (Резко.) Уходите скорее, скройтесь, любой на вашем месте умер бы от стыда. Ваша грубая ложь шита белыми нитками! Как прекрасное видение, вы дважды возникали здесь в течение часа и не сумели даже воспользоваться своим счастьем! Невероятно! Вы примитивны, дорогая моя невестка, ж я ничуть не удивлен, что Вернер выбрал вас. (Отворачивается, садится, постукивая ракушками. Лицо жестоко и замкнуто. Игнорирует присутствие Иоганны.)

Иоганна (впервые растерявшись). Франц! (Пауза.) ...Он умрет через полгода. (Пауза. Поборов страх, приближается к Францу, прикасается к его плечу. Никакой реакции. Рука ее повисает. Она молча смотрит на Франца.) Вы правы: я не сумела использовать своей возможности. Прощайте. (Направляется к дверям.)

Франц (резко). Постойте!

Иоганна медленно оборачивается.

(Стоит к ней спиной.) Там таблетки. На ночном столике. Дайте их мне!

Иоганна (подойдя к ночному столику). Бензедрин?

Он кивает.

(Кидает ему баночку.)

Он ловит ее на лету.

Зачем вы принимаете бензедрин?

Франц. Чтобы вынести ваше присутствие. (Глотает четыре таблетки.)

Иоганна. Сразу четыре?

Франц. И четыре совсем недавно. Итого восемь. (Запивает их водой.) Я знаю, сударыня, на мою жизнь покушаются; вы орудие убийцы. Надо собраться с мыслями, не правда ли? (Проглатывает еще одну таблетку.) Здесь (указывая на лоб) было точно в тумане... а теперь я взял себя в руки, и все прояснилось. (Пьет, делает над собой усилие, оборачивается. Лицо жесткое и сосредоточенное.) Кто посоветовал вам надеть это платье, драгоценности, золотые цепочки? Кто посоветовал надеть их сегодня? Вас подослал отец?

Иоганна. Нет.

Франц. Но дал вам полезный совет.

Иоганна порывается ответить ему.

Бесполезно! Я слишком хорошо его знаю, как если бы сам создал его. Если говорить начистоту, я не могу осознать до конца, кто из нас двоих кого создал. Когда я пытаюсь предугадать, какой трюк он затевает, я освобождаю голову от всяких мыслей и доверяюсь пустоте. Первые зарождающиеся мысли — обязательно его мысли. Знаете почему? Потому что он создал меня по своему образу и подобию. Впрочем, возможно, он сам уподобился тому, что создал. (Смеется.) Вы ничего не поняли? (Как бы все отметая, усталым жестом.) Игра отражения. (Подражая отцу.) «А главное — будьте красивы!» Так и слышу его. Он любит красоту, этот старый безумец: и, следовательно, знает, что и для меня нет ничего выше ее. Разве что мое собственное безумие. Вы его любовница?

Она отрицательно качает головой.

Значит, постарел! Тогда — соучастница?

Иоганна. До сих пор была его противником.

Франц. А... Измена союзу? Он это обожает. (С внезапной серьезностью.) Полгода?

Иоганна. Не больше.

Франц. Сердце?

Иоганна. Горло.

Франц. Рак?

Иоганна кивает.

Еще бы — тридцать сигар в день! Болван! (Пауза.) Рак? Тогда он убьет себя. (Пауза. Встает, берет раковины и кидает их в портрет Гитлера.) Он убьет себя, старина фюрер, убьет!