возможности воплощения этой романтической картины в реальности.
Я провел большую часть воскресенья в постели. После оргии прошлой ночи я хотел покоя, много жидкости, мало еды и навсегда завязать с алкоголем, но так как последнее нереально, я решил не напиваться до
— Должен ли я спросить, что с тобой случилось?
— Ничего, — проскрипел я в сторону двери.
— Отлично, — саркастически сказал отец. — И сколько ты был вынужден выпить вчера?
— Мало.
— Х-х-х, — сказал он.
— Я скоро спущусь, — сказал я и стал качаться по кровати, как будто я вставал из постели.
— Это ты вчера звонил?
— Что? — спросил я у двери, перестав двигаться.
— Да или нет? Я думал, это был ты, ты пытался изменить голос. Зачем ты звонил в такое время?
— Ах, я не помню, как звонил, пап, правда, — осторожно сказал я.
— Х-х-х. Мальчик, ты дурак, — сказал он и застучал по лестнице вниз.
Я лежал и думал. Я был уверен, я не звонил домой прошлой ночью. Я был в пабе вместе с Джеми, потом с Джеми и девушкой, потом с Джеми и его мамой, домой я шел почти трезвый. Провалов в памяти не было. Я предположил — это звонил Эрик. Отец, должно быть, говорил с ним недолго или он бы узнал голос своего сына. Я лег обратно в постель, надеясь, что Эрик был на свободе и двигался в нашем направлении, а также, что моя голова и кишки прекратят мне напоминать о том, как плохо они себя чувствуют.
— Посмотри на себя, — сказал отец, когда я наконец спустился в халате смотреть по телевизору старый фильм. — Надеюсь, ты гордишься собой. Надеюсь, ты думаешь, будто подобные ощущения делают тебя мужчиной, — отец почмокал губами и покачал головой, потом вернулся к чтению Сайнтифик Америкэн. Я осторожно сел на один из больших стульев, стоявших в холле.
— Я и вправду немного выпил, папа, признаю. Если тебя это огорчает, я извиняюсь, но я тебя заверяю — я страдаю от последствий.
— Ну, надеюсь, ты получил урок. Представляешь ли ты, сколько нервных клеток ты, вероятно, убил вчера?
— Несколько тысяч, — сказал я после короткой паузы для подсчета. Отец энергично кивнул:
— По скромной оценке.
— Ну, я постараюсь больше такого не делать.
— Х-х-х.
— Бррр
— Лагер и виски, а? — сказал он, кивая, и снова взял журнал.
— Я покраснел и заскрипел зубами, радуясь, что он спрятался за глянцевыми страницами. Как он это
— Ох. Между прочим, — сказал я. — Надеюсь, ты не возражаешь, но я сказал Джеми о побеге Эрика. Отец взглянул на меня поверх журнала, покачал головой и продолжил чтение.
— Идиот, — сказал он.
Вечером, после того, как я скорее перекусил, чем поел, я поднялся на чердак и посмотрел в телескоп на остров, убедился в его целости и сохранности во время моего отдыха. Все выглядело спокойно. Я слегка прогулялся по прохладе вдоль пляжа на южный конец острова и обратно, позже я сидел дома и смотрел телевизор; начался дождь, принесенный ветром, он шелестел за окном.
Я уже лег спать, когда зазвонил телефон. Я еще не совсем заснул, когда он зазвонил, поэтому я быстро вскочил и побежал вниз, чтобы опередить моего отца. Я не знал, лег ли он уже или нет.
— Да? — сказал я, запыхавшись, заталкивая рубашку от пижамы в штаны. Гудки, потом голос на другом конце провода вздохнул:
— Нет.
— Что? — нахмурившись, сказал я.
— Нет, — сказал голос.
— А? — сказал я. Я даже не был уверен, Эрик ли это был.
— Ты сказал да, я сказал нет.
— Что бы ты хотел услышать?
— Портнейл, 531.
— О'кей. Портнейл, 531. Алло?
— О'кей. Пока, — в трубке засмеялись, и зазвучал отбой. Я осуждающе посмотрел на трубку и положил ее. Я заколебался. Телефон опять зазвонил. Я схватил трубку на середине первого звонка.
— Да… — начал я — гудок — я подождал, пока он не закончился и сказал. — Портнейл, 531.
— Портнейл, 531, — сказал Эрик. То есть я думал, это был Эрик.
— Да, — сказал я
— Да что?
— Да, это Портнейл, 531.
— Но я думал,
— Это здесь. Кто это? Это ты…?
— Это я. Это Портнейл, 531?
— Да! — закричал я.
— И кто у телефона?
— Франк Колдхейм, — сказал я, стараясь быть спокойным. — Кто это?
— Франк Колдхейм, — сказал Эрик. Я посмотрел вверх и вниз по лестнице, но моего отца не увидел.
— Привет, Эрик, — сказал я, улыбаясь. Я решил, что бы не случилось, сегодня я его не рассержу. Я лучше положу трубку, чем скажу что-то неправильное. И мой брат разнесет вдребезги еще одну телефонную будку, собственность Почты.
— Я только что сказал тебе — меня зовут Франк. Почему ты зовешь меня Эрик?
— О, не прикидывайся, Эрик, я узнал твой голос.
— Я — Франк. Прекрати меня называть Эриком.
— О'кей. О'кей. Я буду называть тебя Франк.
— А ты кто?
Я подумал.
— Эрик? — нерешительно спросил я.
— Ты же только что сказал тебя зовут Франк.
— Ну, — вздохнул я, опершись о стену одной рукой и гадая о том, что бы сказать. — Это было…Это
