– Она сказала вождю, что ваша комната выстудилась, и он приходил к вам.

– Он входил в мою комнату? – Габриела ушам своим не верила.

– Да, входил, – ответил Стивен. – Разжег огонь в камине. Фост не смог остановить его, и ему пришлось войти следом и стать рядом с вами, чтобы закрыть от посторонних глаз. Но он говорит, что вы с головой укрылись одеялами и вас нельзя было увидеть.

Стивен говорил так, будто ничего не случилось.

– А как Фост пытался его остановить? – спросила она, усаживаясь за стол.

– Он сказал, что встал у него на пути.

Она подумала немного и спросила:

– И что сделал вождь?

– Как выразился Фост, убрал его с дороги. Он не вдавался в подробности. – Губы Стивена скривились в ухмылке, столь несвойственной ему.

– Но он правильно сделал, что развел огонь, – сказала Габриела.

– Только сделано это было грубо, – заявил он с осуждением. – Если позволите, я пойду к своим. Вождь хотел поговорить с вами после завтрака.

– Где он?

– Не знаю, принцесса. Он передал, чтобы вы дождались его здесь.

И она дожидалась, дожидалась больше часа. Габриела стояла рядом с Морной и кухаркой, милой женщиной по имени Уилла, и слушала, как они обсуждают преимущества тушеного фазана перед жареным на углях. Ей было интересно, поскольку она ровным счетом ничего об этом не знала. Ее отвлек звук хлопнувшей двери. Секундой позже она услышала мужской голос и шаги на лестнице.

– Это вождь идет, – сказала Морна. – Мы с Уиллой пойдем по делам, чтобы вам не мешать.

Вождь вошел в сопровождении Брейдена и еще одного воина. Они поклонились ей и прошли в кладовую.

Макхью стоял на верхней ступени и смотрел на нее. Габриела опустила глаза. Она радовала глаз. Волосы обрамляли ангельское лицо, рассыпавшись по плечам шелковыми волнами. Невозможно было не замечать плавных изгибов ее стана. Он хотел ее, и это ему не нравилось. Габриела усложняла его жизнь.

Когда он вошел в зал, Габриела шагнула ему навстречу. Несмотря на хмурое выражение его лица, видимо, обычное для него, Габриела улыбнулась ему и пожелала доброго утра.

Кольм был не в духе.

– Сядь, Габриела, я буду говорить о твоем будущем.

Что он имеет в виду? Она ведь сказала ему, что останется у него в гостях еще на две ночи. Неужели он забыл?

Габриела отодвинула от стола стул, села на него и сложила руки на коленях.

Кольма не ввела в заблуждение ее смиренная поза. Он видел, что она нервничает. Габриела сжала руки в кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели. Она сидела, выпрямив спину, не глядя ему в глаза.

Он встал перед камином, скрестив руки на груди, и смотрел на нее.

– Вы хотели сказать мне что-то, вождь? – спросила она, когда пауза затянулась.

– Да. Габриела, как бы я ни старался скрыть это, клан рано или поздно узнает о том, в каком ты положении.

– Вы хотели сказать, они узнают о том, что я шлюха?

Он прищурился.

– Ты не станешь говорить этого слова впредь. – Он подождал, пока она кивнет, и продолжил: – Есть способ не допустить сплетен.

– Почему вас волнует, что люди будут говорить обо мне? Я здесь не задержусь. Если, конечно, вы не прикажете нам уехать сегодня же. Я угадала? Вы этого хотите?

– И ты поедешь к Бьюкенену! – воскликнул он гневно.

– Да, но только на одну или две ночи. Я отдохнула и уже решила, что стану делать.

– Неужели? И что же ты станешь делать?

– Поеду в Сент-Бил.

Он тяжело вздохнул:

– Сент-Бил контролируют англичане, разве нет?

– Да, но в горах я могу…

Он перебил ее:

– И как ты туда попадешь? Переплывешь через океан?

– Нет, конечно. Я думала…